«Красная империя зла». Запад против Сталина

История Янины Левандовской показывает: «официальная версия» Катыни – а в действительности антикоммунистическая и польская националистическая версия – очень далека от стройного исторического повествования, лишенного противоречий, хотя именно такой пытаются представить ее поборники. Непригодна она и для «жонглирования цифрами» Снайдером. Если принять во внимание, что его цель – выставить Советы массовым убийцей таких же масштабов, как гитлеровская Германия, то и тут Катынь едва ли подходит. Даже если «это сделали Советы» – расстреляли всех польских военнопленных, всего 22 000 человек, – все равно это лишь капля в море, по сравнению с миллионами жертв массовых убийств, которые потребовались автору «Кровавых земель», чтобы сравнение Германии и СССР стало хотя бы отдаленно правдоподобным.

Глава 8 Польша и Армия крайова

Ложные выводы Снайдера об Армии крайовой

Снайдер утверждает:

«Как и польское правительство, которое теперь находилось в изгнании в Лондоне, Армия крайова олицетворяла все политические и социальные силы страны. Она боролась за восстановление Польши в ее довоенных границах как демократической республики с равными правами для всех граждан²⁶⁸» (с. 368).

Отрывки из статьи «ZWZ-AK» Дариуша Либионки противоречат заявлению Снайдера. На с. 19 Либионка цитирует «несколько неопределенных, но значительных заявлений» генерала Сикорского, «продиктованных потребностью четко отойти от довоенной польской политики по отношению к национальным меньшинствам, которая имела ужасные коннотации в Западной Европе»²⁶⁹.

Но Либионка продолжает: «[Эти] заявления встретили сильное сопротивление официальных представителей в стране», резко высказывавшихся по поводу «еврейской измены в кресах», «углубляющегося антисемитизма польского общества», «критики положения правительства по отношению к национальным меньшинствам» и т. д. В остальной части того же абзаца Либионка пишет о разгуле антисемитизма в оккупированной Польше и неприятии заявлений Сикорского.

На с. 23 Либионка отмечает, что представитель польского эмигрантского правительства выпустил декларацию о принятом им положении правительства, согласно которому после войны еврейскому меньшинству надлежит предоставить равные права. Но там вновь не говорится о силах в оккупированной Польше, заинтересованных в «решении еврейского вопроса» посредством эмиграции.

На с. 34 Либионка цитирует заявления Сикорского от 1 января и 24 февраля 1942 года по поводу намерений правительства предоставить равные права национальным меньшинствам, включая евреев. Но Либионка показывает, что основные утверждения официальных представителей лондонского правительства противоречили тому, что печатала пролондонская польская пресса. Одна публикация в «Ржечпосполита Полска» («Польская Республика») интерпретировала январское заявление Сикорского как поддержку.

«[У]регулирования “еврейского вопроса” способом, совместимым с христианскими традициями польской политики, но в то же время таким образом, чтобы это прекратило быть фактором, который делает из нас убогую страну, сильно страдающую вследствие того, что неравенство во многих областях нашей экономической и культурной жизни покоится в руках чужеземцев [т. е. евреев]».

Другое проправительственное периодическое издание пишет:

«В Польше текущая война, сильнее, чем какой-либо другой период в нашей истории, продемонстрировала чужестранную природу еврейских масс для политических и исторических стремлений польского государства».

Словом, польское правительство в изгнании придерживалось расистской политики своих предшественников, отказываясь считать всех граждан Польши «поляками». Оно действительно делало некоторые заявления общего характера, обещая равные права всем «жителям» Польши. Возможно, оно чувствовало себя обязанным сделать такие заявления, лишь бы задобрить союзников.

План польского правительства в изгнании о создании после войны фашистского государства

Между тем Делегатура, польское правительство в оккупированной Польше, готовилась к проведению после войны совсем другой политики. Процитированные ниже документы использовали некоторые ученые в 1970–1980-х годах, когда у власти еще стояло просоветское социалистическое правительство. С того времени документы просто игнорировались.