«КРАСНАЯ КАПЕЛЛА». Советская разведка против абвера и гестапо

По сложившейся практике информация разведки направлялась советскому руководству наркомом госбезопасности Меркуловым, а сам текст сообщения следовал в приложении, заверенном подписью начальника разведки, изредка его заместителем. Выходило, что ответственность за достоверность направленных сведений делили Меркулов и Фитин, и даже фитин в большей мере, как «стрелочник», с которого будут спрашивать в случае чего. Подобный порядок весьма устраивал Меркулова, который направлял «наверх» все, не затрудняясь объяснениями, чем была вызвана бросающаяся порой в глаза противоречивость данных. Вероятно, им двигали прежде всего соображения кремлевского этикета: угадать, угодить, уцелеть, в чем он и преуспевал.

Сложнее положение было у П.М. Фитина, головой отвечавшего за положение дел в разведке, куда он стремительно ворвался по воле случая, не имея чьей-либо поддержки и никого не зная. В глазах высшего руководства это было, пожалуй, одним из определяющих моментов: не будет входить в какие-либо группировки и интриговать за спиной.

Комсомольский вожак, партработник Фитин окончил факультет механизации Сельскохозяйственной академии имени Тимирязева в Москве. Работал заместителем, потом главным редактором «Сельхозгиза».

По партийному призыву направлен в органы безопасности и в 1938 году окончил Школу особого назначения. В октябре 1938 года назначается оперуполномоченным одного из подразделений разведки, затем начальником отделения. В январе 1939 года он — заместитель начальника 5-го отдела ИНО ГУГБ НКВД.

С мая 1939 года по июнь 1946 года генерал-лейтенант П.М. Фитин возглавлял внешнюю разведку.

С его жизненным опытом, преданностью идеям коммунизма, работоспособностью и исполнительностью он был достоин нового и важного поста. За срок меньше года Фитин познакомился с основными чертами работы центрального аппарата, его задачами, составил определенное мнение о методах разведки. Но у него отсутствовал опыт зарубежной агентурно-оперативной работы. Он искал выход, обращаясь за советом к более опытным работникам. Фитин старался хоть так наверстать упущенное. Но к сожалению, в его окружении не было достаточно грамотных и опытных людей, на которых он мог бы положиться. Руководство разведки было ослаблено массовыми репрессиями 30-х годов. Это была не вина, а большая беда разведки, которая еще долго сказывалась на ее деятельности. Руководители и работники, пришедшие в разведку после 1938 года, ни в чем не уступали тем, кто служил до них, но они оказались в более трудных и неблагоприятных условиях, когда война из далекой перспективы превращалась в реальность. Подготовиться к ней, как требовалось, времени не было.

Сталин конечно же обратил внимание на сообщение разведки из Берлина от 16 июня 1941 года. Как он на него отреагировал, есть свидетельства того же П.М. Фитина. В них подчеркивается недопонимание Сталиным сути полученных сообщений разведки или по меньшей мере их неадекватное восприятие. 17 июня 1941 года, писал он в своих воспоминаниях, его и наркома госбезопасности Меркулова пригласили в Кремль к 12 часам дня к Иосифу Виссарионовичу Сталину. В Кремль Фитин ездил нечасто и отправился туда со смешанными чувствами восторга, трепета, опасений и с намерением отстаивать согласованную с Меркуловым позицию о достоверности доложенной информации. Уже с самого начала Меркулов и Фитин оставили себе лазейку: полученные сведения они рассматривают как всего лишь правдоподобные. Правдоподобие на порядок ниже достоверности, и отвечать за подобие если и придется, то в меньшей степени. С этой домашней заготовкой наши главные разведчики и предстали перед И.В. Сталиным. Вождь встретил их спокойно, в своей обычной манере расхаживая вдоль большого стола, находившегося слева от двери. Среди бумаг на столе сверху лежала шифровка из Берлина, которую фитин сразу заметил.

— Прочитал ваше донесение, — неторопливо и ровным голосом произнес Сталин. — Выходит, Германия собирается напасть на Советский Союз? — И в упор уставился на Фитина и на Меркулова одновременно.

Гости Сталина никак не ожидали, что он без всякого предисловия заговорит о деле, и, сказать честно, растерялись. Все, что собирались выложить вождю, мигом вылетело из головы. Фитин так объяснил свое шоковое состояние: «Мы молчали. Ведь всего три дня назад, 14 июня, газеты опубликовали заявление ТАСС, в котором говорилось, что Германия столь же неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз».

Неожиданно для себя Фитин понял, что выступил против линии партии, а были ли у него для этого достаточные основания?!

Меркулов после заданного Сталиным вопроса не дрогнул ни единым мускулом и не произнес ни одного слова. Ему в большей степени, чем Фитину, раскрылась в различных измерениях суть происходящих событий. Он мог бы направить их в более определенную сторону. Но своего мнения по поводу надвигающейся войны, когда для этого представился подходящий случай и когда об этом прямо спросил Сталин, Меркулов не выразил.