Красная королева

За ужином Дэдлей был рассеян и молчалив, зато королева казалась веселее, чем когда бы то ни было. Она как будто задалась целью обворожить Лейстера своим остроумием, избрав мишенью для своих острот лэрда Дарнлея. Таким образом она как бы давала удовлетворение Дэдлею; а он был восхищен королевой, но тем не менее не переставал думать о Филли.

Мария Сэйтон сидела по правую руку Лейстера; воспользовавшись моментом, когда королева беседовала с Мюрреем, она постаралась возобновить со своим соседом прежний разговор.

– Я думаю, – начала она, – что маленький чертенок, танцевавший сегодня с вами визави, был бы так же опасен и для вашего друга, лорда Сэррея.

– Нет, миледи, Сэррей не поставил бы себя в такое смешное положение, в каком очутился я, – возразил Лейстер. – У него имеется предо мной то преимущество, что он никогда не увлекается. Он всегда поступает разумно, потому что не поддается исключительно влечению сердца.

Когда ужин окончился и гости разошлись, королева, не стесняясь, подняла на смех обманутого претендента на ее руку.

– Шутка Дарнлея была великолепна! – воскликнула она. – Генри выиграл пари. Он уверял меня, что серьезный Сэррей мог действительно принять своего пажа за уродливого мальчика, но что касается Лейстера, то он, конечно, давно прозрел, с кем имеет дело. Господи, что за темперамент у этого человека!.. Только что он клялся, что умирает от любви ко мне, и тут же бросается на колени перед нашей горничной, как будто перед ним королева Елизавета, его давнишняя страсть! Этот несчастный прямо с ума сходит в своей любви к женщинам! Он обожает весь женский пол и готов расточать свои клятвы перед каждой юбкой.

– Не судите его строго, ваше величество! – серьезно вступилась за Дэдлея Мария Сэйтон. – Он мог легко принять Филли за вас, так как вы с ней одного роста. Судя по всему тому, что я слышала, я нахожу, что его оклеветали. Лорд Лейстер умеет глубоко чувствовать, и вы, ваше величество, оскорбили его.

– Вы заступаетесь за него? – удивленно спросила королева. – Неужели его защитницей является Мария Сэйтон, та самая Мария, которая опровергала все хорошее, что говорил Роберт Сэррей о своем друге?

– Не говорите мне о Сэррее, ваше величество! – воскликнула Мария Сэйтон. – Ни в ком не пришлось мне так разочароваться, как в этом господине.

– Я уже слышала это от вас неоднократно, – заметила королева, – но потом вы каждый раз брали свои слова назад.

– Потому что я раньше не замечала в нем полнейшего отсутствия какого бы то ни было чувства! Не требуйте от меня, ваше величество, дальнейших объяснений и последуйте совету вашего самого преданнейшего друга: не играйте сердцем лорда Лейстера!.. Лучше ушлите его отсюда… Вспомните о несчастном Кастеляре!

При упоминании этого имени Мария Стюарт смертельно побледнела. Она молча протянула руку своей фрейлине и направилась в спальню.

Глава десятая. Немая

I

Дэдлей вышел из апартаментов королевы и прошел через длинный коридор в отведенные для него комнаты; он не заметил, что одна из боковых дверей, примыкавших к коридору, тихонько открылась и чья-то фигура, робко озираясь вокруг, последовала за ним, чуть слышно ступая на кончиках пальцев. Придя в свое помещение, Дэдлей отпустил ожидавшего его лакея и, сев в кресло, начал вспоминать события прожитого дня.

Покорить сердце Марии Стюарт оказалось не так легко, как он прежде предполагал, но тем заманчивее казалась ему эта победа. Ужасная шутка, которую позволила себе Мария Стюарт, произвела на него очень неприятное впечатление, но за ужином это впечатление рассеялось под влиянием любезности и остроумия королевы. Лейстер был принужден сознаться, что никогда не встречал более обворожительной женщины, чем шотландская королева. Но несмотря на все ее чары, образ Филли не покидал Дэдлея; ему все время казалось, что прекрасная маска спрашивает: «Разве я не лучше королевы? Разве мои объятия недостаточно горячи? Ведь мне от тебя ничего не нужно, кроме любви!»

«Да, она любит меня, – подумал Лейстер, – болезненная ревность заставила ее согласиться на ужасную шутку! Но насмешка надо мной Марии Стюарт так подействовала на бедного ребенка, что она лишилась чувств».

– Филли! – со вздохом произнес он, и в его глазах загорелась страсть.

Вдруг дверь тихонько отворилась, стройная фигурка проскользнула в комнату и упала к ногам Дэдлея.

Не видя еще лица склонившейся перед ним девушки, граф Лейстер догадался, что перед ним Филли. Он быстро поднял ее и заметил, что слезы блистали на ее прекрасных глазах, а гибкое, стройное тело трепетало от волнения.

– Филли, это ты? – воскликнул Дэдлей. – Зачем же ты обманула меня? Но как ты прекрасна! Отчего ты дрожишь? Ты плачешь, Филли? Я не сержусь на тебя! Я знаю, что тебя принудили к этой грубой шутке. Скажи мне хоть одно ласковое слово, Филли!.. Скажи, что ты сожалеешь о своем обмане, и я стану перед тобой на колени, как во время танцев в зале. Поверь, что я не по ошибке преклонился перед тобой, принимая тебя за королеву; я поклонялся твоей красоте!