Красная королева

В замке были приготовлены комнаты для Филли. Кингтон прислал двух горничных, однако немая гостья не нуждалась в них. Тони предупреждала все ее желания. Молодые девушки подружились между собою, и Ламберт как будто ожил, видя, как горячо привязалась Тони к новой подруге, которая с каждым днем становилась все милее и ему самому.

III

Протекло несколько недель без всякого известия от графа; тревоги Кингтона относительно возможности розысков Филли также казались совершенно неосновательными, потому что никто еще не покушался нарушить замкнутость Кэнмор-Кэстля непрошеным посещением. Наконец в один холодный зимний день зазвенел колокольчик у ворот парка, и когда Ламберт отворил, то увидал перед собою Пельдрама. Последний сообщил ему, что на днях, вероятно, явятся двое мужчин, которые, с разрешения графа, приступят к поискам Филли; однако сэр Кингтон надеется, что ее не отыщут, и просит Ламберта вспомнить о последствиях, угрожающих ему в противном случае. От самого графа, по словам Пельдрама, не было никаких известий.

– Не беспокойтесь! – возразил Ламберт. – В потайных ходах старого замка не найдут никого, кто вздумает там спрятаться. Однако довольно странно, что граф дает разрешение производить обыск, если желает кого-нибудь спрятать!

Пельдрам, пожав плечами, сказал с хитрой усмешкой:

– Не знаю, но причину, кажется, нетрудно отгадать. Леди, пожалуй, должна исчезнуть навсегда после того, как надоест графу, а в таком случае придется очень кстати, что замок предварительно обыщут и не найдут в нем никого.

Ламберт вздрогнул и невольно сжал кулак.

– Ну, тогда, может быть, найдется и неожиданный мститель! – проворчал он, запирая за Пельдрамом ворота. – Ведь меня наняли в укрыватели, а не в убийцы!

Несколько часов спустя раздался новый звонок; у ворот остановился одинокий всадник. Он был закутан в черный плащ, и только по золотым шпорам можно было признать в нем рыцаря.

– Отворите! – нетерпеливо крикнул он, когда Ламберт принялся медленно отодвигать железные засовы. – Это вы Джон Ламберт?

– Я, господин, а что вам угодно?

– Я граф Лейстер. Ведите меня к леди, которая спрятана здесь.

– Вы ошибаетесь, господин, здесь нет никакой спрятанной леди. Кроме того, чем вы можете доказать, что вы действительно граф Лейстер?

– Знаком ли вам герб Лейстеров? – спросил Дэдлей, показывая Ламберту свой перстень. – Это моя печать. Еще раз, где леди?

– Милорд, она в замке.

– Ведите меня к ней, я тороплюсь.

Управляющий повиновался строгому приказанию. Он не смел сомневаться, что видит перед собою лорда, – кольцо было настоящее; кроме того, все сомнение рассеялось у него, когда Филли при входе графа кинулась в его объятия.

– Ступайте! – сказал Лейстер Ламберту, заметив его у дверей. – Зачем это вы обнажили кинжал?

– Чтобы поразить вас, если бы вы оказались мнимым владельцем Кэнмор-Кэстля!

– Вы надежный страж и будете награждены мною за вашу верность.

– Вознаградите ее в лице вашей невесты, милорд; она завоевывает сердца успешнее вашего золота.

Угрюмый Ламберт придал слову «невеста» особое ударение, и Лейстеру показалось, будто он читает угрозу в его строгом взоре. Он подал ему знак удалиться, после чего сказал Филли, все еще покоившейся на его груди и не выпускавшей его из объятий:

– Я вижу, что ты, несмотря на свою немоту, сумела расположить к себе этого нелюдима. Да и как могло быть иначе? – воскликнул он, с упоением любуясь ею. – Ты так прекрасна, как все королевы на свете, взятые вместе.

Дэдлей сбросил плащ и сел на диван; он хотел привлечь к себе Филли, но она тихонько отстранила его и села на ковер у его ног.

– Зачем не хочешь ты прильнуть к моему сердцу? Филли, теперь я твой. Теперь я могу вполне упиваться твоею любовью. Еще одна кратковременная отлучка, – мне надо побывать при лондонском дворе для того, чтобы сложить с себя придворное звание и откланяться Елизавете, – и тогда я буду твоим нераздельно, тогда ничто не разлучит нас более; я велю распахнуть настежь ворота этого замка и покажу всем возлюбленную моего сердца. Но ты сегодня холодна и неласкова? Почему уклоняешься ты от моих объятий? Ах, ты пылаешь и заставляешь меня томиться? Злая чародейка, неужели я должен изнемогать от жажды твоих лобзаний?

Дэдлей хотел насильно привлечь к себе разгоревшуюся девушку, но она отбежала прочь. Робкая, трепещущая, с пылающим лицом, готовая бежать, как лань, вспугнутая охотником, стояла она перед ним, и тревога ее сердца как будто взывала: «Пощади меня!» Граф с досады топнул ногой.

– Что это значит, Филли? Уж не сделалась ли ты кокеткой? Разве ты не хочешь принадлежать мне и нарочно прикидываешься недотрогой теперь, когда меня привело сюда страстное желание обнять тебя перед отъездом в Лондон? Филли, неужели тебе вздумалось рассердить меня? Должен ли я подумать, что ты разлюбила меня и потеряла ко мне доверие?