Красная королева

Алиса нахмурилась. Голос Чеширского звучал так строго, словно он бранил нашкодившего ребенка.

– У меня же никогда раньше не было настоящей магии. – Алиса сморщила нос. – Неужели мне нельзя насладиться ей хотя бы секунду?

«Только не тогда, когда за твоей спиной умирают дети. Мне-то лично все равно, но ты, полагаю, расстроишься, если кто-то из них умрет, когда ты могла бы этому помешать».

Легкомысленное желание играть и хихикать мигом исчезло – Алиса словно протрезвела. Она действительно забыла о детях, всего на мгновение, забыла о том, где она, что делает и зачем вообще надела эту корону.

Катаясь по полу, Алиса уронила нож Бриньи. Теперь она подняла его, поставила на пол стакан, а яблоко сунула в карман. Потом встала и вновь повернулась к детям, на этот раз точно зная, что делать.

Опустившись на колени перед первым ребенком, мальчиком лет восьми-девяти, Алиса прижала ладони к его щекам. У мальчика были очень темные глаза и черные кудри – в отличие от остальных детей, светловолосых и голубоглазых, как Бринья и большинство жителей деревни. А еще он был самым тощим, и когда Алиса дотронулась до его лица, ей показалось, что кости его вот-вот разорвут кожу.

Она направила в мальчика немного своей магии, разыскивая Белую Королеву – точно так же, как магия короны Красной Королевы нашла и уничтожила остатки чужеродной магии внутри самой Алисы. Алиса боялась переборщить с силой, потому что хрупкое тело ребенка, похоже, достигло своего предела.

Но искомая магия не скрывалась, как та чуждая сила, которая сидела внутри Алисы. Эта магия практически размахивала флагом, приглашая Алису последовать за ней.

Сложность, однако, заключалась в том, чтобы не навредить ребенку. Огонь должен был очистить его, а не убить.

И Алиса осторожно коснулась магии Белой Королевы своей магией.

К ее удивлению, магия Белой Королевы отпрянула, как живая змея от мангуста. Алиса погналась за ней по костям и жилам мальчика, настигла и подожгла. Магия вспыхнула, как клочок бумаги, к которому поднесли спичку, и сгорела мгновенно.

Далеко-далеко в замке раздался крик боли и ярости.

Мальчик закрыл глаза и выдохнул. Воздух выходил из него долго-предолго, так долго, что Алиса подумала: «Я опоздала. Он был слишком слаб; только магия королевы и поддерживала в нем жизнь».

И вдруг ребенок сделал глубокий вдох, жадно глотая воздух, как утопающий, выбравшийся на берег. Затем он заморгал и прохрипел:

– Ты кто?

– Я Алиса. – Она поспешно протянула мальчику стакан с водой. – А ты?

– Я Эйк, – ответил он после того, как осушил стакан. – Ты пришла забрать нас домой? Ты королева?

Алиса коснулась короны.

– Нет, я не королева. Но королева мне помогает.

– А она добрая королева или злая? – с внезапным страхом спросил Эйк.

– Добрая, – заверила его Алиса.

Добавлять «по крайней мере до тех пор, пока не увидит свою сестру» Алиса не стала. Она чувствовала гнев магии, изгоняющей Белую Королеву из тела мальчика, подавленную ярость, которая только и ждала подходящего момента, чтобы развернуться. И надеялась, что, когда время придет, Красная Королева вспомнит: Алиса хотела остаться Алисой, а не сделаться всего лишь сосудом, вместившим Королеву.

Магия внутри Алисы замерцала, как бы говоря: «Я помню».

Алиса двинулась вдоль шеренги детей, медленно освобождая каждого от чар Белой Королевы. Каждого ребенка она спросила, как его звать, вопреки всему надеясь, что кто-то все же окажется Эйрой, но увы, Эйры тут не было. Ребята не знали судьбу других детей из деревни, но предполагали, что те уже умерли.

Алиса думала, что в комнату в любой момент может ворваться Белая Королева, чтобы остановить ее, но никто не появлялся. Все шло вообще не так, как она ожидала. Может, Королева просто была истощена своей магией, как Бьярке, и не могла сражаться с Алисой? Или она ждала, что Алиса сама придет к ней? Или просто боялась встретиться лицом к лицу с той, которая отвергла ее иллюзии? А может, Белая Королева пряталась от Красной Королевы, от сестры, которую убила давным-давно?

Всякий раз Алиса не просто освобождала ребенка, но уничтожала немного силы Белой Королевы, так что, когда Алиса наконец сможет встретиться с ней, противница будет ослаблена.

«Ослаблена, – подумала Алиса, – и ранена, как медведь с огромной занозой в лапе. А медведи очень, очень опасны, когда им больно».