Красная королева (СИ)

Невзирая на шум и звон разбитой вазы, в комнату никто так и не рискнул войти. Меня трясло от злости и раздражения! И вдруг я попала в плотное, даже тесное кольцо рук и оказалась прижата к царапающему лицо золотым шитьем мундиру. Де Кунц заговорил тихо, даже как-то монотонно:

— Ваше королевское величество, умоляю вас… Можете меня казнить, только прикажите принести хотя бы воды. Вы сидите здесь больше суток, и ваше отсутствие пугает детей. Дофин очень мужественный мальчик, но сейчас он прячется в своей комнате.

Я несколько раз дернулась, пытаясь вырваться и странным образом понимая, что не очень-то я и стараюсь. Живое человеческое присутствие разрушило странное состояние прострации, в котором я, оказывается, находилась так долго. Между тем фельдмаршал продолжал говорить:

— Послезавтра состоятся похороны герцога де Сюзора. Кардинал Одли хотел уточнить некоторые детали. Ваша дочь испугана и отказывается от ужина. Мадам Вербент пришлось обратится к мадам Менуаж за декоктом: принцесса плачет и не может успокоиться.

Чем больше он говорил, тем больше я приходила в себя, с ужасом понимая, что я даже не представляю, сколько времени прошло со дня смерти герцога. На сколько я выпала из реальности? Он вроде бы сказал: сутки? Сутки — это сколько? Я все еще очень плохо соображала…

Фельдмаршал замолчал, продолжая все также крепко держать меня.

— Сколько… когда умер герцог? Я имею в виду, сколько дней прошло…

— Вы сидите взаперти, ваше величество, уже больше суток. Вы представляете, о чем сейчас сплетничают придворные? Боюсь, что даже послы уже отправили в свои страны сообщения о том, что вы смертельно больны или сошли с ума.

Это было очень странно, но я уловила в его словах улыбку. Он что, подшучивает надо мной?! Мысль была колкой и даже шокирующей. Похоже, сам герцог в это не верил, а просто передавал мне сплетни. Сейчас, когда я начала возвращаться в реальность, эта деталь показалась мне важной: сам он не думал, что я — сумасшедшая.

— Отпустите меня, генерал… Пожалуйста…

После моих слов прошло еще несколько мгновений. Он как будто размышлял, стоит ли выполнить мою просьбу. Потом скрипнул паркет, кольцо рук разжалось, и генерал сделал шаг назад. Освобождение не принесло мне особого удовольствия. Напротив, я почувствовала себя окончательно брошенной и никому не нужной.

Какой-то странный инстинкт заставил меня протянуть в темноте руку и вслепую сделать два небольших шага туда, где во мраке слышалось его дыхание. Пальцы коснулись золотого шитья мундира и жесткой ткани формы. Я сделала еще шаг и, уткнувшись в это жестко-шершавое, царапающее лицо шитье, почувствовала, как снова оказалась в плотном кольце его рук. Это принесло какое-то странное облегчение, и я, прижавшись щекой к мундиру, смогла, наконец, заплакать…

Глава 23

После двух дней заупокойных служб в храме, после отпевания Рогана де Сюзора, после того, как тело последнего из рода де Сюзоров было закрыто в фамильной гробнице, во дворце был объявлен глубокий траур.

Новый мой ордонанс, изданный в память о де Сюзоре, регламентировал все траурные дни, как и посты, молитвы и посещение храма. Двору было объявлено, что королева скорбит и молится. Тревожить ее в ближайшие две недели запрещено. В общем-то, никто особо не удивился: мою привязанность к покойному герцогу знали все, а в силу его возраста даже самые злоязыкие не могли найти в этой привязанности чего-либо постыдного.

Принцесса Элиссон вместе со своей ближайшей подругой Эмили, баронессой Хартли, отправилась навестить мать баронессы. Бывшая жена де Богерта тихо и мирно жила в провинции, наслаждаясь свободой и первым собственным домом, где никто не навязывал ей свою волю.

Женщина оказалась достаточно разумна, чтобы не выходить замуж второй раз, хотя я точно знала, что предложения были. Раз в три-четыре месяца я получала достаточно полный отчет о ее жизни от графа де Тауффе. Бывшая семья де Богерта оказалась гораздо благоразумнее, чем их взбунтовавшийся покойный отец.

Мальчики после нескольких недель притирки хорошо вписались в коллектив военной школы дофина. На их новых, пожалованных короной землях сидели толковые управляющие, которые в отсутствии молодых господ просто копили деньги им на будущее. Братья Эмили уже были достаточно взрослыми, чтобы понять, насколько милостива я была к семье бунтовщика. Поэтому учителя школы, ежемесячно присылавшие мне доклады об их жизни и поведении, утверждали, что даже в частных беседах мальчики упоминают королевскую семью с чувством глубокого почтения.

Так что против поездки Элиссон по стране я не возражала. Пусть ее подруга увидится с матерью, пусть девочки пообщаются с мелкопоместным дворянством по пути в баронство. Пусть увидят капельку реальной жизни. Разумеется, к ним была приставлена серьезная охрана, и старшей в поездке была назначена Софи. Однако из опасения, свойственного всем матерям, я попросила Жанну Менуаш поехать вместе с ними: случись что, у них будет с собой нормальный лекарь.