Красная королева (СИ)

Первые бои шли с переменным успехом, и войска Луарона отступали все чаще и чаще. За годы войны барон де Кунц успел лично поучаствовать не в одном сражении и получал благодарственные знаки отличия не один раз. При штабе армии заметили капитана де Кунца довольно быстро: из месяца в месяц у него были самые низкие потери в людской силе. И в то же время никто не мог упрекнуть капитана в том, что он отсиживается за чужими спинами.

Именно его рота брала штурмом крошечный городок Венсель, где прочно окопались вдвое превосходящие силы Сан-Меризо. Тогда, в начале войны, этот поступок капитана вызвал даже некоторые споры в шатре главнокомандующего:

— Он позорит воинское звание! Как можно нападать ночью, перерезав противника сонным и не дав ему шанса на достойное сопротивление! И вообще, де Кунцу просто повезло.

— Да-да, я тоже считаю, что барону повезло. Сам по себе он, между нами говоря, полная посредственность.

Среди самых родовитых военных, брезгливо морщивших носы на какого-то там баронишку, такое мнение бытовало ровно до тех пор, пока действующий фельдмаршал Огессо не хлопнул рукой по столу, громогласно заявив:

— Пусть пропадут пропадом идиоты, путающие правила дуэлей и войны. Этот юнец потерял при штурме только тридцать семь человек своих солдат, причем десяток из них еще имеют шанс выжить: они просто ранены. Зато он в одиночку взял Венсель. И город, и зимние запасы Сан-Меризо на три их батальона. И почти сто двадцать человек пленных, которых он лично отогнал на каменоломни.

* * *

К концу войны барон Вильгельм де Кунц подходил в звании бригадного генерала, и именно его людей назначили охранять первый этап мирных переговоров.

Меньше всего этот самый мир между Сан-Меризо и Луароном нужен был Рамейскому престолу. Именно Папа и поддерживал (подогревал) весь конфликт, объявляя его войной за истинную веру. Разумеется, сам по себе Рамейский престол не являлся обладателем излишков военной силы. И, случись нужда, чаще прибегал к услугам наемников. Но все же некоторое количество войск святого отца в рядах Сан-Меризо присутствовало.

Как уж там именно сработало чутье бригадного генерала де Кунца, осталось неизвестным. Однако, разделив вверенных ему солдат на две неравные части, он оставил большую под командованием собственного капитана: охранять дипломатов Луарона, а сам с меньшей частью попытался организовать вторую линию обороны, незаметную для штатских чиновников по охране прибывших послов Сан-Меризо.

Результат был налицо: при попытке нападения на послов Сан-Меризо бригадный генерал Вильгельм де Кунц ввел своих людей в бой. И это не только спасло жизни большей части послов и их людей, но и помогло захватить в плен живьем около двадцати человек из нападавших.

Потом, уже после допросов, выяснилось, что среди пленных находится два офицера папского войска, которые и собирались зачистить посольство, оставив следы войск Луарона. Но все это было потом…

По окончании разбирательств фельдмаршал Огессо произвел Вильгельма де Кунца в генералы, а от себя лично подарил серебряную походную флягу с чеканной надписью: «Лучшему воину Луарона».

Когда же среди графских и герцогских отпрысков, имеющих высокие чины не по заслугам, а в силу родовитости, началось недовольное брюзжание возвышением де Кунца и попытки объявить удачную операцию простым везением и случайностью, фельдмаршал ответил так:

— Случай всегда подворачивается в самый неподходящий момент. А победители, господа офицеры, и вовсе не верят в случайность! Де Кунц — победитель, и вам, лорды, придется смириться с этим.

* * *

Женщины в жизни барона де Кунца начали появляться лет с шестнадцати. Сперва смазливая подавальщица в трактире, которая не прочь была заработать монетку, затем скучающая горожаночка в столице, польстившаяся на роскошную форму. Был и достаточно продолжительный роман с аппетитной вдовушкой, который, к сожалению, частенько прерывался на долгие дни, а то и недели: выслеживание очередной группы контрабандистов требовало времени.

Во время войны обзавестись постоянной связью и вовсе было невозможно. Случались военно-полевые романы разной степени бурности. Но когда войска Луарона уходили из городка или селения, барон, оставив приличествующий случаю подарок, тут же забывал о своих случайных подругах.

Тем не менее совесть его была абсолютно чиста: когда Паулю исполнилось двадцать лет, герцог де Сюзор, а точнее, сенешаль барон Эдлер, устроил брак баронета с симпатичной дочкой соседа. Хотя брак и был договорным, тем не менее молодые прекрасно поладили. И к двадцати семи годам барон Вильгельм де Кунц стал дядей в третий раз. Так что вопрос о производстве наследников не омрачал сон холостого генерала.