Красная луна

— Я знаю, Солнышко. Но все крупные собаки теперь будут следить друг за другом. Тогда злодейке не представится возможности напасть на тебя… Я на это очень надеюсь, — лизнула Альфа носик Омеги. — Вы — единственные собаки, кому я могу теперь доверять. Я знаю, что вы меня не подведёте.

Гроза могла только слушать. В горле у неё пересохло, в брюхе заурчала пустота. «Я здесь — самая крупная собака. И самая сильная. Теперь, когда Лесник ушёл из Стаи, а Бруно мёртв, я — самая вероятная подозреваемая!»

Едва эта жуткая мысль поразила Грозу, как уголком глаза она заметила: Кусака вскинула голову. И поскулила, привлекая внимание Альфы.

— Мне противно это говорить, но я должна, — покосилась рыжая собачка на Грозу. И та чуть не отпрянула от враждебности в её глазах. Грозе показалось, будто Кусака обращается ко всем сородичам, кроме неё. — Из всех собак достаточно крупными для того, чтобы одолеть Бруно, являются Гроза… Микки и Счастливчик. — Кусака облизала свои челюсти и сузила глаза. — Но Микки не мог убить пса. Он был в это время со мной. Не мог этого сделать и Счастливчик. Он долгое время был в одной стае с Бруно. Они вместе пережили Большой Рык. И дружили. Нам всем это известно.

— Что ты хочешь сказать, Кусака? — спокойно и ровно спросила Альфа.

«А разве не понятно, что она хочет сказать?»

С угрюмым видом Кусака присела на задние лапы:

— Все собаки знают, что Гроза ненавидела Бруно.

Грудь Грозы обдало жаром ярости. Такой кипучей, что все её страдания разом испарились. Собака попыталась заглушить свой гнев, но он оказался сильнее. И вырвался из её глотки ожесточённым, свирепым лаем.

— Это не правда! Не я ненавидела Бруно. А он ненавидел меня. Но мы помирились! И я очень радовалась тому, что мы, наконец-то, стали друзьями… После всего, что было до этого… Бруно даже извинился передо мной!

Погоня прикрыла один глаз и в сомненьи взмахнула хвостом.

— Что-то мне не верится. Это слишком не похоже на Бруно. Извиняться перед кем-то…

«Она права!»

В отчаянии Гроза повернулась к Счастливчику. Но, к её ужасу, даже Бета Стаи выглядел неуверенным.

«Счастливчик! Ты же мне заменил Пса-Отца! Как ты можешь в такое верить?!»

Гроза почувствовала себя так, словно огромный валун приплющил её к земле. «Я ничего не могу доказать. Никто не слышал моего разговора с Бруно. Я не знаю, как мне убедить собак в том, что Бруно действительно попросил у меня прощения!»

— Это правда! — к величайшему удивлению Грозы, в центр круга вышла мелкими шажками Дейзи. В глазах маленькой собачки всё ещё стояли пустота и боль утраты, но в оскале её пасти читалась решимость. — Бруно мне говорил, — выпалила она, устремив на Альфу твёрдый взгляд. — Мы обсуждали с ним это на днях. Он признался мне, что сильно переживает, что чувствует вину перед Грозой… за то, что бывал к ней несправедлив.

— Бруно сказал тебе, что извинился перед Грозой? — опешила Альфа.

— Нет… — запнулась Дейзи. — Такого он не говорил. Но он очень сожалел о разногласиях с Грозой. И, раз Гроза утверждает, что Бруно извинился, то я ей верю.

— Я согласна с Дейзи, — тявкнула высоким тоном Солнышко. И растрёпанный пушок на кончике её хвоста взволнованно всколыхнулся. — Гроза бы никогда не причинила вреда Бруно. Я в этом убеждена. Она — хорошая и добрая собака!

Альфа кивнула, встала на лапы и молча обвела взглядом собак. Она явно принимала решение. Сердце Грозы бешено заколотилось, норовя выпрыгнуть наружу, а внутри всё похолодело.

«Альфа и Счастливчик знают меня. Они должны понимать, что я бы такого не сделала». Но уверенности в этом у Грозы не было. Ведь ещё совсем недавно вожаки не больно-то старались отстоять её перед нападками собак.

— Гроза — член нашей Стаи, — выдала, наконец, Альфа. — Она не раз доказывала свою преданность Стае, защищая нас от многих угроз. Она отважно сражалась с нашими врагами. Она спасла моих щенков. Я не желаю и не допущу, чтобы Стая погрязла во внутренних распрях! Именно этого добивается плохая собака, — уши Грозы вздёрнулись от облегчения, а глаза Альфы засверкали свирепым блеском. — Отныне ни одна собака не смеет обвинять другую собаку без доказательств. Огульные обвинения и ссоры не принесут пользы ни Стае, ни каждой собаке по отдельности. Это понятно?

Голова и хвост Кусаки поникли. Собака обиженно взвыла, но потом еле заметно кивнула:

— Да, Альфа, — отступив назад, Кусака прижалась бочком к изумлённому Микки.

В живот и конечности Грозы вернулось тепло. «Альфа мне доверяет! И Омега тоже. И многие собаки разных рангов. Мне нечего бояться своей Стаи!» От облегчения у собаки закружилась голова.

Но тут слово взяла Погоня.

— Альфа, есть ещё одна собака, которая могла убить Бруно, — брякнула патрульная.

Альфа резко крутанулась на лапах:

— Я сказала: никаких огульных обвинений!

— Я никого не обвиняю, я только предполагаю, — Погоня сделала шаг вперёд и, вскинув голову, встретилась глазами с Альфой.

— Ш-ш, Погоня! Ничего не говори! — тревожно ткнула её носом Ветерок.