Красная пара

– Всё это очень хорошо, но я, что не единожды спал на коне в марше и бедности достаточно наелся, такой войны, какая тут собирается, ни на минуту не понимаю. С регулярным войском на пули и штыки мужественно пойти, на это подписываюсь;

но голодным зимой ямы копать и с палкой маршировать на вооружённого солдата!.. В голове не умещается.

– Дорогой капитан, – отвечал ему Кароль, – такая война, о какой говоришь, это монаршия забава; войны народов против своих мучителей должны иметь совсем иной характер. Люди, лишённые всего, должны сделать себе оружие, заменить то, чего им не хватает, самоотверженностью, стойкостью, хитростью, каким учит неволя. Война двух армий хорошо обмундированных, снаряжённых всем, это есть разновидность игры в шахматы с той разницей, что заместо пешек переворачиваются люди. Это хорошо для династических интересов и удовольствия великих монархов, которые играют в солдата, как другие в театр и иные фантазии, но нам нужно вернуться к тем диким отрядам, в которых человек боролся с человеком часто когтями и зубами. Если бы волки нам могли бы прийти в помощь, я принял бы их союзниками, или как Самсон пустил бы лис с зажжёнными головнями у хвостов.

Капитан пожал плечами, а так как делалось поздно, собирался возвращаться, потому что ночь с другими в лагере провести не думал. Тот высокий мужчина, по призванию, возможно, какой-то театральный слуга, который с собой привёз запас хорошего настроения, видя прощающегося капитана, стал его приглашать остаться на ночь.

– Уж, пане благодетель, два салона устроены, ковры расстелены, если бы вы соблаговолили заночевать, нашлось бы где разместиться; я бы побежал за ужином к Позинкевичевой, за бутылочкой вина к Киасу и так бы, поговорив часок, вздремнули потом и зарезали скворца утром.

– Не хочу ни места у вас отбирать, – сказал капитан, – ни слишком привыкать к вашим удовольствиям, потащусь к дому, а так как мне сюда через своих трудно что-нибудь послать, потому что сразу бы во дворе разговоры пошли, из двора в деревню, а из деревни готово долететь до московских ушей, дайте мне сюда кого-нибудь, чтобы в лесу дорогу себе хорошо рассмотрел, тогда вам через него пришлю хоть водки, хлеба, колбасы и на что меня хватит.

– Ежели за едой ехать, – сказал театральный слуга, – я единственный умею с прилежным уважением ходить около бутылки и еды, знаю, какие вещи могут намокнуть, а каким влажность вредна, излишним доверием не злоупотреблю, что касается поиска дороги в лесу, я припоминаю ту баечку о хлопчике, которого разбойник привёл в лес, он бросал за собой зёрна фасоли, по которым позже попал назад домой. У меня в кармане четыре или пять на память взятых афиш ещё с того славного представления, когда на съезд в Варшаве именитых гостей играли балет «Три разбойника». Уже для любви моих товарищей пожертвую памяткой, порву афиши на кусочки и обозначу ими дорогу.

– Это было бы очень хорошо, – сказал кто-то из толпы, – но если по этим бумажкам, как по нитке, москали к нам попадут, вот тогда нам услужишь!

– Всё-таки до дня вернусь, а свои бумаги соберу по дороге. Хо! Хо! Не такой я глупый.

Все смеялись над этим способом ориентировки в лесу, но он оказался, однако, практичным, так как экс-суфлёр, несмотря на то, что до сих пор видел только те леса, какие были изображены на кулисах, однако целым и здоровым обратно в лагерь вернулся. Капитан усадил его на коня, на котором приехал Кароль, а, хотя первый раз в жизни пробовал верховую езду, только раз в течении путешествия упав через голову коня, утверждал, что был создан на кавалериста. На протяжении всей дороги он разговаривал с клячей. Вместе с Каролем в лагерь прибыла отвага, немного порядка и надежды; двух или трёх послали в разные стороны для покупки продуктов и чтобы узнать об обещанном оружии. Несмотря на надежду получения его, нельзя было обольщаться; того, которое в эти минуты могло подойти, не хватило бы на всех; поэтому нужно было думать о пиках и косах. Кароль от более осведомлённых горожан доведался о кузнеце, кузница которого была в ближайшей деревне. Там обязательно следовало приспособить пики, сделать косы, а так как и тех, и других ещё много не было, даже широкие ножи на временном древке могли пригодиться.