Красная пара

– Если бы это были крестьяне, – сказал потихоньку капитан, – скорей бы справились, это честный люд, не спорю, но городской, привыкший к готовому, привыкший искать всё в магазине, а ничего самим не делать. Наш крестьянин наполовину ещё дикий, знается с природой, как с матерью, в лесу, как в хате, имеет тысячи средств для защиты от голода, холода и неудобства. Но прямо из города, прожив там всю жизнь, попасть в пущи… что удивительного, что человек голову теряет?

Хотя они разговаривали потихоньку, кто-то всё-таки из лагеря услышал голос, из ближайшего шалаша высунулась высокая физиономия и хрипло спросила:

– Кто там идёт?

– Свой, брат, – сказал Кароль.

– Свежий?

– Только что прибывший.

– Тогда приветствую панов, – ответил первый, – и очень прошу прощения, что не имею ни канапе, чтобы просить присесть, ни самовара для чая, места на мокрой земле достаточно, а с дерева капает готовый напиток, который голову не закружит.

Говоря это, он бросил в огонь сухих веток, и, когда костёр разгорелся, стал рассматривать капитана и Кароля, который стоял при нём.

– А, это вы, уважаемый пане, – отозвался он, узнавая Кароля, – хорошо, что вы сюда к нам забрели, увидите, что тут делается, страшная бедность, о какой человек представления не имел! Вчера уже и хлеба не хватало, а в деревню пойти нельзя, потому что везде москалиска таскается и крестьянство что-то не очень верное. Мы бы, может, передохли с голода, если бы один из нас до близкого тут дома не достал.

На отголосок разговора к капитану и Каролю приблизились несколько человек.

– Ради милого Бога, – отозвался другой, – одежды с собой не взяли, ночью человек на дожде и холоде костенеет, несколько уже с горячкой лежат, а в остальных не много духа осталось.

– Дорогой брат, – сказал Кароль, – плохо тут или хорошо, я пришёл разделить с вами и судьбу, и бедность, не всё можно было предвидеть, не столько сделать, сколько пожелали, но даст Бог, постепенно это всё поправится и как-то лучше будет.

– Но смилуйтесь, – начал иной, – спасайте скорее, а то тут наши кости останутся.

– Много тут вас всех?

– Будет без малого сто, каждую минуту новые прибывают, а тут ни дома, ни хлеба, ни горшка, ни одной вещи, которая его.

– Обо всём постараемся, – добавил Кароль, – только что не видно, как нам хлеб, мясо и кашу привезут.

– А что хуже, мой благодетель, – крикнул другой, возвышая издалека голос, – если бы эта собачья вера москаль пришёл, пожалуй, мы бы с палками на него выступили, потому что, не знаю, на сто человек найдётся ли десяток ружей, около двадцати палашей есть и сколько-то там ножей мясников.

– Оружие привезут также, – сказал Кароль громко, – до тех пор плохо, но должно быть лучше, только вижу, паны братья, простите мне, что вам это говорю, немного вы тоже опустили руки; можно бы здесь из этого жалкого лагеря что-то лучшее сделать, а, ложась на дожде и дожидаясь Божьего помилования, человек готов умереть от одного отчаяния.

– А что же тут делать? – отозвался высокий мужчина. – Покажите по своей милости.

Кароль заместо ответа привязал коня к дереву, достал четыре завёрнутые фляжки, которые привезли с собой с капитаном, и начал с раздачи по рюмке водки, сколько хватит.

– Вы должны, – сказал он, – иметь несколько топоров!

– Есть этого довольно, – отозвалось несколько.

– Значит, срубим немного деревьев, чтобы более слабых лучше защитить от слякоти и ветра. Капитан не пожалеет.

Говоря это и призывая примером, он взялся сам за работу. Более охочие пошли за ним, немного оживлённые, взялись за лопаты, потому что в недостатке стен земля, которая никогда глубоко не промокает, а в самую долгую слякоть там, где есть осевшая и непотрескавшая, выше нескольких дюймов воды не принимает, дарует тёплое схоронение. Выкапывание такой землянки, которую отброшенная земля охраняет от стекающего дождя, не много времени стоит, покрывается она ветками и является вовсе неплохим приютом. Немного сухих листьев и мха есть вовсе неплохое послание. Так некогда справлялся человек в диком состоянии, а сколько бы раз нападения не вынуждали его порвать отношения с цивилизованным миром, ему нужно было вернуться в первобытное состояние и традиции веков. Удерживались они больше в деревнях, где человек больше лишён городской помощи для жизни, поколения жителей городов забыли о том быте, от которого уже их прапрадеды отвыкли.

Кароль с капитаном оба взялись за работу и обучение, не боялись немного поцарапать руки, лишь бы тем людям добавить духа и охоты к работе. Сразу также повеяла на всех какая-то надежда, ярче разгорались костры, громче стали разговаривать, кое-где даже улыбка и шуточка взлетели на побледневшие уста. Выкопали несколько обширных землянок, а работа около них пошла так шибко, что можно было на ночь дать более удобное схоронение больным. Кароль, между тем, решил лечь в шалаше, лишь бы помочь более слабым. Капитан, который помогал насколько мог, скоро, однако, устал, сложил руки назад, сплюнул и сказал потихоньку Каролю: