Красная пирамида

Амос сделал еще несколько шагов, и вдруг у самых его ног ярко вспыхнул красный иероглиф. Дядя хотел закричать, но издал только сдавленный стон. Вокруг его ног плющом зазмеились светящиеся нити. Вскоре они опутали его целиком. Амос окаменел и смотрел немигающими глазами.

Я попытался приблизиться к нему. Какая-то сила крепко держала меня на месте. Оставалось только наблюдать.

А потом стены пещеры задрожали от хохота. Из всех щелей стали выползать жабоподобные демоны, демоны с головами животных и еще более странные и отвратительные существа, рассмотреть которых мешал сумрак. Я догадался: они прятались в засаде, подкарауливая Амоса. Из-за спин прислужников появился огненный силуэт Сета. Сейчас я видел его куда отчетливее. На этот раз Сет не напоминал человека. Его черное скользкое тело было худым и изнуренным. Какому хищному зверю принадлежала его голова, я так и не понял.

– Bon soir, Amos[25], – сказал Сет. – Очень мило с твоей стороны, что пришел сюда. Мы замечательно повеселимся!

Я резко сел на постели. Я вновь находился в своем теле. Сердце гулко колотилось.

Амоса взяли в плен. Я в этом не сомневался. Но что еще хуже… Сет каким-то образом узнал, что дядя появится в той пещере. Мне вспомнились слова Баст, когда она объясняла, почему серпопардам удалось проникнуть в охраняемый магией особняк. Защита была ослаблена, и это мог сделать только другой маг Дома жизни. Во мне крепло страшное подозрение.

Я долго смотрел в темноту, слушая, как маленький мальчишка, что лежал рядом, бормочет во сне заклинания. Когда находиться в запертой спальне стало невыносимо, я открыл дверь усилием мысли (как и входную дверь дома Амоса).

Я бродил по пустой «рыночной площади» и думал об отце и дяде. Я снова и снова прокручивал в памяти все события и пытался понять, мог ли спасти своих близких, если бы действовал по-другому. И вдруг я заметил Зию.

Она торопливо шла через площадь, будто ее преследовали. Но меня поразило не столько это, сколько темное блестящее облако у нее над головой. Казалось, кто-то окутал верхнюю часть ее тела сверкающей тенью. Зия подошла к стене и взмахнула рукой. В камне возник проход. Зия тревожно огляделась по сторонам и скрылась внутри.

Естественно, я на цыпочках пошел к тому месту.

Изнутри слышался голос Зии, но слов было не разобрать. Проход начал затягиваться. Еще немного, и на этом месте снова будет сплошная стена. Не раздумывая, я нырнул в сужающуюся щель.

Зия на коленях стояла перед алтарем. Я видел только ее спину. Она что-то повторяла нараспев. Стены комнатки (мне сразу вспомнились снимки монашеских келий) были украшены древнеегипетскими рисунками и современными фотографиями.

Сверкающее облако исчезло, но теперь происходило нечто еще более странное. Я хотел рассказать Зие о своем ночном кошмаре, но, увидев, чем она занята, сразу раздумал. Она сложила ладони, будто удерживала в них птичку. Только вместо птички в ее ладонях был светящийся голубой шар величиной с мячик для гольфа. Продолжая произносить непонятные мне слова, Зия подняла руки. Шарик взлетел к потолку и исчез.

Интуиция подсказывала: зрелище вовсе не предназначалось для моих глаз.

Лучше всего было бы тихо уйти. Но как? Проход исчез. Другого не было. И зачем вообще я сюда полез?

Может, я шаркнул ногой. А может, у Зии сработало магическое чутье. Не успел я и глазом моргнуть, как она схватила жезл и повернулась ко мне. На конце бумеранга вспыхнул огонь.

– Привет, – сказал я, не зная, что будет дальше.

Гнев в глазах Зии сменился удивлением и опять гневом.

– Что ты здесь делаешь?

– Мне не спалось. Бродил вокруг. Увидел на площади тебя и…

– Как это ты меня увидел?

– Как? Ты… бежала, а над тобой было странное сверкающее облако.

– И ты это видел? Быть того не может!

– Значит, может, если я видел. Что это было?

Она опустила жезл. Огонь погас.

– Картер, я не люблю, когда за мной следят.

– Извини. Я не собирался за тобой следить. Мне показалось, что ты в беде.

Зия раскрыла рот, потом закрыла. Наконец она сказала:

– В беде… в общем-то, да.

Она тяжело опустилась на пол и вздохнула. В пламени свечи ее янтарные глаза выглядели темными и печальными.

Она глядела на снимки за алтарем. Я догадался, что на некоторых снята и сама Зия в разном возрасте. Вот она еще маленькая, стоит босая возле дома, сложенного из кирпича-сырца. На этом снимке она недовольно щурилась в аппарат, будто не хотела, чтобы ее фотографировали. На соседнем снимке в объектив попала вся их деревня на берегу Нила. Однажды отец возил меня в похожую деревню и говорил, что за последние две тысячи лет там почти ничего не изменилось. На третьем снимке толпа местных жителей улыбалась и махала руками фотографу. Похоже, он запечатлел какой-то их праздник. Был здесь и семейный снимок: маленькая Зия держит за руки отца и мать. Обыкновенная семья египетского феллаха. Но у отца Зии были удивительно добрые глаза. Мне подумалось, что этот человек, наверное, обладал хорошим чувством юмора. На снимке мать Зии весело смеялась. Скорее всего, муж специально ее рассмешил.

– Классные у тебя родители, – сказал я. – А это – ваш дом?