Красная планета

– Сколько хотите, – откликнулась она. – И эту, слева. Это вино из моего винограда.

– Делаете сами?

– Делает сосед. Я сдаю виноградник в аренду, беру вином. Он завтра рано утром зайдет, вы не возражаете?

– Нет.

– В вашей комнате ничего не будет слышно, – добавила она, словно читая его мысли.

Он резал, тёр, варил, накладывал, открывал. Но вещи, смещенные со своих мест, незаметно водворялись обратно.

Где полотенце? Штопор? Дощечка?

Убраны.

– Мой муж голландец, – объяснила она, – а в нашей стране все помешаны на порядке. Он ходит за мной как за ребенком.

– Как вы за мной?

– Хуже.

– Хорошо, будьте моей тенью. Персонаж вы или нет, в конце концов.

– Сорри? – Она не понимала.

– Где у нас спички? – Он менял тему. – Прячете? Дети?

– Вот. – Пауза. – У меня нет детей. – Это она добавила ровным тоном.

Окно над плитой покрылось испариной; свет фонаря распался в нем на тысячи мерцающих точек.

“Нет, она не злая, она… – Саша разглядывал “хозяйку Мозеля” в отражении. – …ее что-то заставляет быть такой. Вот, например – какие сильные руки и как по-бабьи она сложила их. А платье старомодное. И вино, вино – пьет мелкими глотками”.

– Вы похожи на школьницу, – это Саша сказал вслух.

– Сорри?

Ее взгляд был растерянным.

– Платье у вас… – Саша не нашел нужного слова.

– Это папин подарок, – был ответ. – Как у мамы.

– А откуда вы? – спросил Саша.

– Я живу в Амстердаме.

Он слил из кастрюльки воду и выложил гречку.

– Наверное, ваш будущий муж увидел в вас фламандскую молочницу с картины Хальса, – пошутил Саша.

От гречки шел пар.

– Сорри? – не поняла она.

И он снова перехватил ее беззащитный, словно растерянный взгляд.

После ужина они вышли на террасу. Саша поставил бутылку на сухие и теплые еще доски столешницы. Она принесла пледы и придвинула кресла, зажгла свечку. Сидели по обеим сторонам от стола, а вокруг была тьма, из которой только свет дальних фар выхватывал то растрепанное со сна дерево, то неизвестно чему сияющий дорожный знак.

– Так откуда вы? – Саша снова задал свой вопрос.

– Я же сказала, я…

– Нет, – перебил он, – родом.

Бутылка открылась с тугим и влажным звуком. Где-то по гравию прошелестели колеса, стукнула дверь.

– Я выросла под Москвой, – услышал Саша. – Мои родители были учеными. Мы жили в маленьком закрытом городке. Лес, озеро, теннисные корты… Родители ездили на работу на велосипедах.

– Как в американском кампусе, – заметил Саша.

– Это и было нечто вроде… – ответила она.

– Вы говорите так, будто городка больше нет.

Она повернула голову и сказала:

– А его и нет. Это прошлое я от себя отрезала.

– А ваши родители?

Она взяла вино, потом передумала и поставила бокал.

– Папу приглашали работать за границу, – негромко сказала она. – Он очень хотел уехать, хотел увидеть мир. К тому же он был сердечник, а в Германии можно было сделать хорошую операцию. Но оставалась секретность, эта дурацкая, никому уже не нужная советская секретность.

Голос ее стал сухим, она откашлялась.

– В общем, пока ее снимали, где-то год – он умер.

Пауза.

– А мама? – спросил Саша.

– Без него она не поехала.

– А Вадим Вадимыч?

– Вадюша? Он еще учился в школе.

– Я видел его работы, – добавил зачем-то Саша. – Странные вещи.

– После смерти отца, – услышал Саша. – с ним произошло что-то.

Он почувствовал в темноте ее взгляд.

– Он сбежал тогда, – сказала она.

– Сбежал? – глупо спросил он.

– Мы сами виноваты, – быстро сказала она. – Остался один со своим горем. Подросток. Но кто об этом подумал?

Она помолчала, потом сделала глоток:

– Подняли военную часть, прочесали лес. На третий день нашли, поставили на учет. Нестабильная психика, переходный возраст. Хотя я думаю…

– Что?

– Нет, ничего.

Пауза.

– Он всегда был замкнутым, – сказала она.

Саша подлил вина.

– А потом он увлекся живописью, – она поставила бокал. – Копировал, копировал. Хотел, наверное, спрятаться за этими картинами. Я привезла камеру, он начал снимать. Это была Марка идея, камера.

Она снова замолчала.

– Марк? – спросил Саша.

– Это мой муж. После смерти отца я поехала по студенческому обмену в Прагу и познакомилась там.

– На Карловом мосту?

– Вы не поверите – да.

– Как в сказке.

– Это и была сказка, – ответила она. – Если бы мой бедный папа…

Потом Саша услышал, как она плачет.

Это было так неожиданно, что он невольно погладил ее по руке.

– Ну что вы… – услышал он собственный голос.

– Ничего-ничего, – проговорила она. – Не надо мне было…

И, не сдерживаясь, разрыдалась.