Красная планета

Это была пачка выцветших палароидов в оранжевой коробке Hermes. Компания молодых людей, юношей и девиц с шевелюрами, позировала у окна в этой самой квартире. Судя по одежде, конец восьмидесятых. Кроме Даниелы тут был ее брат, тощий губастый подросток, похожий на Мика Джаггера, остальные незнакомы. Кто-то курил, кто-то сжимал бутылку. Даниела в короткой юбке – стройная фигура. А рядом будущая жена Саши. Она потом часто рассказывала, как провела лето в Риме среди университетских приятелей Даниелы. Да вот этих, по всей видимости. Границы только открылись, и она отправилась с свое первое путешествие. Даниела всегда помогала ей, особенно, когда перебралась на родину. Она выросла в СССР и хорошо знала, что это такое, когда нечего надеть, нечем накраситься. Она делала это, словно возвращала долг. Но потом все переменилось. Отец разорился, жить в Риме стало бессмысленно дорого, и они разъехались: отец с мачехой на юг, а Даниела в Лондон, где нашла работу. Квартиру они сдавали. Это было в середине 90-х, когда в Москве, наоборот, жизнь пошла в гору, и теперь уже Сашина жена приглашала подругу – на Новый год. Постепенно та стала частью их семьи, тем более что своей не обзавелась. А снимки были свидетельствами жизни, когда обе девушки были одинаково беззаботны. Она счастлива, а его нет в ее жизни. Что Саша делал в это время? Когда она любила Рим, когда ее обнимали молодые люди? Как бывает только в юности? Писал, был ответ; его не печатали; он писал больше, его стали печатать; как будто отдавал, что должен. Но кому и зачем? Вместо того, чтобы обниматься с пьяными вином и беспечностью людьми? Та жизнь, которую они прожили вместе, была наполнена взрослым счастьем, но досада, что, пока Саша писал, он упустил что-то важное, осталась. Когда он увидел фотографии, он ощутил ее.

V

– Пронто, – сказала трубка. – Я могу говорить по-русски? – спросил Саша. – Да. – Я привез… Фриш… – Я знаю. Сегодня вам удобно? Мой адрес… – Нет-нет, – перебил Саша. – Я никуда не поеду, мало времени. Давайте здесь (он назвал мост). Вечером. Договорились? В руках у меня будет… – Я знаю, – повторил голос. Они попрощались, и теперь Саша стоял, в оцепенении переводя взгляд с предмета на предмет. Пора было обедать. Он оделся и медленно, словно пересчитывая ступени, спустился на улицу. Значит, сегодня? Солнце стояло в зените, мрамор от жары лоснился. В небе над набережной, куда он вышел, колыхалась стая птиц. Она была похожа на сетку, и, когда эта “сетка” опустилась на ближайший тополь, дерево наполнилось оглушительным треском.

Саша потушил сигарету и спустился с моста. Он решил сделать крюк и свернул на Джулию. Солнце почти не проникало на эту прямую и узкую, как тоннель, улицу. Первый день в Риме они с женой всегда начинали отсюда. У фонтана фотографировалась группа туристов, и Саша встал поодаль. Когда они ушли, он снял очки и подставил голову под воду. Ледяная, она обожгла кожу. Уф, хорошо. “В тени карниза Микеланджело… где воздух похоронен заживо…” Саша двинулся дальше, упирая ступни в блестящие и круглые, словно черепа, камни. Он вышел на площадь. За темным стеклом знакомой витрины Саша различил пирамиды стульев. Значит, кафе закрылось. С Катей, хозяйкой этого кафе, он был знаком, она немного говорила по-русски и всегда расспрашивала о Москве. Катя была там в 70-х и вспоминала Москву с восторгом, а Саше было неловко: он давно разлюбил родной город. Ее Франко работал художником в римской опере и однажды устроил места на “Джоконду”. Но всё не может быть вечным даже в вечном городе, да. И Саша сел в кафе напротив. Пока он ждал обед, на улицу вкатился трехколесный грузовой мотоциклет. Водитель – старик в красной выцветшей бейсболке – отпер узкую дверь в стене, и они с женой принялись заталкивать машину. Но покрышки скользили по булыжнику, машина скатывалась в переулок, и вскоре старик сдался и сел за столик. Равнодушно глядя перед собой, он ждал, пока его старуха кричала по телефону, вызывая какого-то Массимо. Когда в переулке образовалась пробка, официант снял фартук и втроем они, наконец, затолкали машину в стойло. Старик вернулся за столик и подмигнул Саше. Тот кивнул в ответ: “Привет, Соломон”.

VI

Саша хотел закрыть компьютер, но передумал и набрал: “Огонь любви”. Он хотел написать рассказ с таким названием. Об этой истории Саша узнал в Костроме и решил подарить ее своему прадеду. Но его отвлек тубус. Саша лег на кровать и уставился на освещенную стену. “А что бы ты хотел там увидеть, – спросил он эту стену. – “Возвращение блудного сына”, что ли? Пачки с героином?”