Красная пыль

Уна с Такхо продолжали молоться у входа.

Лео подумал, почесал маковку и хмуро проворчал:

– Это вы меня посылаете так, да? Отказываетесь от моего предложения?

– Отчего же, мальчик, – старик нахмурил косматые брови и снова глянул вдаль. Рассветное солнце скользнуло лучом по его руке, и Смотритель подставил ему сухую узкую ладонь: – Я даже взбодрился как-то от нашего с тобой торга. Хочешь пластину с музыкой? Увы. Она не продается. Только дарится. Один танец для меня, и она ваша.

– Что? – удивленный Лео растерянно оглянулся на Тихушников и протянул. – Но-о-о… я понятия не имею, как… как танцевать под… под…

Такхо не выдержал такого невежества и воскликнул, укоряя:

– Лошара! Как можно не знать?! – он взмахнул руками и взял сестру под локоть, отбирая у нее палку. – Это же Танго Свободы с дальних южных островов! Не нужно уметь его танцевать, только вести подругу и чувствовать музыку…

Уна испуганно пролепетала ему что-то про: «Я уже не помню… ты учил, но давно. Я не помню, не смогу…» – но Такхо лишь закатил глаза и заворчал, крепко прихватывая ее под лопатки и за руку…

Старик быстро обвел пластину пальцами и заинтересованно повернулся к молодежи. При первых же звуках мелодии Лео сел прямо на толстые доски палубы и во все глаза уставился на плавно шагнувшую под музыку парочку. Обычно сводные смотрелись вместе довольно комично, но теперь в них не было ничего забавного или смешного, только нечто красивое, нежное и явно родственное – в походке, повороте головы, упрямо приподнятом подбородке.

Такхо вел сестру очень легко, кружил, поддерживал, направлял, очень прямо держа спину, словно превратившись в одну из низких нот этой музыки. Он не считал шаги, не продумывал их. Он и вовсе ни о чем не думал. Знал, как будет танцевать под эти звуки, едва заслышав их – они были такие знакомые, насыщенные, поднимающие в голове ворох воспоминаний…

Ослепительная улыбка на смуглом лице, сияющие черные глаза – мама: «Танцуй, мой дорогой, молодец! «Такхо» на нашем островном диалекте означает «танго», о-о-о, ты не знал? Да-да, танцуй. Шаг, еще один, рывок, снова шаг…»

Музыка утихла.

Иллеон только сглотнул, забыв про аплодисменты. Старик рядом с ним вздохнул и потупился.

Немного запыхавшаяся Уна обняла брата и зачастила ему на ухо:

– Прости, что я тогда брякнула про Тэлли… Дура я! Дура! Ее совсем нет, да? Совсем?

– Передоз, – тихо признался он ей в плечо. – Я уж думал – все. Тэлли нет. Тебя нет. Нахер. Приманил тех дилеров, которые худышку накануне накачали наркотой и угробили. Пообещал запчасти для птички интересные подогнать, мол, летать быстрее будет,и стал ждать, а тут Борх пощелкал – то, да се, ищет рыжую блошку с хахалем и ноги мне выдернет, если я… – Такхо поднял голову, поймав взгляд сестры, и усмехнулся. – Знаешь, пока он говорил, я с трудом сдерживался, чтоб не разрыдаться прямо в эфире! От обиды. Моя сеструха прирезала Арнеса, а я этого не видел! Пиздец, жизнь прошла стороной!

Лео улыбнулся, покосился на старика и негромко пробасил, копируя его интонации:

– Сочувствую тебе, мальчик! А вот мне повезло больше. Я видел. И даже почти участвовал, валяясь там у народа под ногами, как дерьмо раздавленное. Зрелище, я тебе скажу, было оху… эпическое!

Уна вытаращилась на наглого Техника, Такхо прыснул.

Смотритель восхищенно цокнул языком, резюмируя:

– Экгер. Чистопородный. Незамутненный, так сказать. Хм, держи, – он без сомнений сунул резную пластину, и Лео растерялся, принимая ее:

– Но, я… давайте все же на обмен, а?

Смотритель рассмеялся, пошарил за пазухой и вытащил два маленьких, разных зонда, показывая их сидящему на палубе Иллеону:

– Вот мальчик. Две стрекозы. Сравни и уясни, чего действительно стоит бояться, – старик приподнял один из шариков, светлый, демонстрируя на просвет искрящуюся в нем золотистую, непрерывно двигающуюся взвесь. – Бойся вот таких. Они опасны. Они несут смерть. А вот эти… – он подкинул черный зонд на ладони. – Просто любопытствуют. Они исследователи, не более того.

Лео протянул к светлому зонду руку, но старик покачал головой, спрятал смертоносный шарик обратно под куртку и протянул вместо него другой – черный:

– Держи, юный Экгер. Ты такой же любопытный, как они, верно?

Красный обеспокоенно продул сопла, но из-под воды не показался, лишь высунул наружу мокрый черный щуп и заинтересованно потрогал маленький флажок на корме старого судна.