Красная река, зеленый дракон

Медленно, неясно проступали из черноты ночи очертания чего-то большого. Осознание величины того, что пришло на поле было невероятным. Костя видел не глазами. Что-то в самой глубине его души, даже не разума, ощутило перетекание огромных, напряженных масс пространства. Массивное, поднимавшееся почти до самого неба и исчезавшее под облаками тело втиснулось в круг. Неясный чужеродный предмет. Со множеством тонких отростков, словно корнями опутывавших поле и уходивших под землю. Одновременно с этим, находясь почти полностью здесь, это что-то тянулось своей частью на север, за лес, за железную дорогу. Возмущение самой материи пространства, по которому то и дело проскакивали ярко-зелены молнии искр – таким предстал призрак фашиста, находившийся одновременно и в Карташевской, и в Сиверской. Он покинул старый дом, стонавший и скрипевший на ветру, будто бы расстающийся навсегда с чем-то неимоверно важным для себя. Радужным маслянистым пятном на поверхности черной воды, призрак фашиста отделился от Тени, и мерцающими сполохами выплеснулся на поле. Тень ощутила утрату той своей части, что давала ей возможность проникать в мир живых. Дель-Фаббро перемещался в тускнеющий круг, ощутив, что совсем скоро Медведев может фатально пострадать. А это не даст ему возможности навсегда покинуть пределы пограничья между мирами.

Дрожащий, мерцающий столб, в основании которого едва различимой точкой метался безвольной куклой, сухим осенним листом старый краевед, лицо которого было все так же неподвижным, и от этого жутким – вот чем привиделся Косте Дель-Фаббро.

Сразу же за появлением призрака в круге напряглись невидимые плети, просочившиеся в почву. И что-то толкнуло Пивоварова в ботинок.

Серьезный Человек поднимался с мерзлой земли. Изгибаясь так же, как и безголовый Паша в заброшенном доме, извиваясь под действием силы клубившегося прозрачной зеленью мертвеца, будто бы притягиваемый к тому, что было в кругу, и не являлось больше Олегом Ивановичем Медведевым. Остальные бывшие члены чешуйки тоже, изгибаясь, извиваясь и мелко подрагивая, преломляясь, будто бы проходя через некую немыслимую призму, меняли свое положение. Тела оставались человеческими, но движения их были совсем другими. «Мулло парва бэнг», мертвецы без костей. Как видят их сейчас цыгане? Стоит ли то же самое перед глазами Шофранки, Ани, Гриши и остальных, или в их цыганской Вселенной эти чудовищные создания имеют какой-то иной, отличный вид, соразмерно с тем образом, что создает для них Тень?

Мертвецы в зеленых балахонах извивались, вставая на ноги. Зеленые мантии дрожали – их все сильнее притягивал к себе Медведев, Дель-Фаббро или то, чем они стали в итоге, переплетясь привычным обычным миром и миром тем, где все еще были Рейх и концентрационные лагеря, в единое целое. Через завывания ветра слышался звон колокольчиков. Бубенцы невидимой тройки Ансельмо Дель-Фаббро – Кузнец снова решил приехать на ней. В воздух поднимались комья земли, куски смерзшегося льда, вращаясь по кругу точно так же, как до этого летало вдоль светящихся колышков тело Медведева. Но сейчас и сами садовые фонарики висели в воздухе, раз за разом описывая круги над землей.

Серьезный Человек, ставший на секунду прозрачным и расплывчатым, будто бы расфокусированное изображение на камере смартфона, схватил Костю за ногу, и попытался повалить его на землю. Молча, упорно он тянул Пивоварова вниз. Под капюшонов голова болталась из стороны в сторону. Мертвец не издавал ни звука. Глаза его все сильнее светились тем зеленым, который Костя уже знал. Пивоваров, подчиняясь инстинкту, сжал кулак правой руки и ударил бывшего сектанта в грудь. Этого было достаточно для того, чтобы Серьезный Человек ослабил хватку, разжав становившиеся то призрачными и невесомыми, то вполне материальными и твердыми пальцы. Звездочка на руке Кости сверкнула, одновременно с ударом выпустив из себя слабый желтоватый всполох, похожий на сноп золотистых искр. Однако, Серьезный Человек не отстранился, не ушел, почувствовав силу Пивоварова, как сделал это в свое время Медведев. Он выпрямился, и из-под капюшона ударили два зеленых луча, на секунду осветивших снег вокруг изумрудным, разогнав темноту. Костя увернулся, еще раз, уже сильнее, ударив мертвеца теперь уже в правый бок. Он бил, уворачиваясь от сыпавшихся на него зеленых всполохов, чувствуя, как под кулаком, светившимся теперь огненно-желтым, возникает нечто мягкое, вовсе не похожее на человеческое тело. Удары с глухим звуком повторялись, и с каждым рука Пивоварова проникала все глубже и глубже в грудную клетку Серьезного Человека. В том месте на груди мулло, куда бил Костя, зеленый балахон вспыхнул, в нем образовалась дыра. Запахло паленой тканью.

Мертвец не ослаблял хватку до самого конца, пока весь его бок не превратился в измятую, подрагивающую массу чего-то полупрозрачного и искрящегося, освещенную зелеными разводами угасающего, призрачного света, лившегося откуда-то из глубины тела.