Красная роза печали

– С мамой отдельный разговор будет! – веско произнес Сергей. – Но это потом. А сейчас… вы пальтишко-то снимите, а то жарко. Мы ведь здесь надолго. И кстати, вы виделись с ней после одиннадцатого ноября, то есть после того дня, когда в Институте животноводства убили ее коллегу Римму Точилло?

– Встречались, мельком… Но ни о чем таком не говорили.

– А о чем говорили?

– Да так… она заметила у меня в сумке баллончик, – при этих словах Татьяна покраснела, – спросила, для чего я его ношу. Я объяснила, что баллончик для того…

– Чтобы не в меру ретивых милиционеров в грязь кидать, – не удержался Сергей. – Значит, вы объяснили, как действует баллончик. То есть нужно брызнуть в лицо, и человек на несколько минут теряет сознание.

– Слушайте, ей-богу, я ничего не знаю! – Теперь в голосе ее появились умоляющие нотки.

– Разумеется, знаете, но дело не в этом.

– А в чем же?

– А в том, что я никак не могу вас отсюда выпустить.

– Что? – Она вскочила с дивана. – Ну, это уже ни в какие рамки!..

– Можете сколько угодно скандалить, но вам придется сидеть здесь со мной до девяти часов утра завтрашнего дня.

– Почему до девяти?

– Потому что ровно в девять начинается операция в салоне «Далила». И чтобы не испортить соседям моим всю обедню, я не могу вас выпустить – а вдруг вы предупредите хозяйку?

– Черт знает что!

– Хватит ругаться! – Сергей повысил голос. – Ничего такого страшного я не предлагаю – посидите здесь ночь, и все. А не согласны, то в камеру запру до утра! Имею, между прочим, полное право задержать на сорок восемь часов как подозреваемую в пособничестве убийце. Разборчивее надо быть! По сторонам смотреть на людей, а не только поверх них! Ведь видела же, что в салоне нечисто! Так неужели с голоду помираешь, чтобы за такую сомнительную работу цепляться!

– Давайте, давайте! – усмехнулась она. – Читайте мне нотации, вам по штату положено преступников воспитывать.

Сергей вздохнул. Ну не получается у них нормального разговора. Он вышел в коридор и вытащил ключи из замка.

– Уж извините, но придется потерпеть. Можете домой позвонить, чтобы не волновались.

– Спасибо, – издевательски протянула она.

Сергей отвернулся и попытался сосредоточиться на деле. Значит, эта самая Анна Давыдовна Соркина сильно переживала после ухода мужа, болела, лечилась в нервной клинике, это все легко проверить, завтра же он побеседует с врачом. И на этой почве могла немного, что называется, подвинуться от ревности. Далее она выписалась и стала работать уборщицей.

– Говорите, случайно Соркина с вами встретилась?

– Совершенно случайно… во всяком случае, она так сказала и удивилась очень, когда меня заметила, даже смутилась.

Значит, она ходила к магазину «Марат», чтобы смотреть на счастливую соперницу, некоторые люди любят еще больше растравлять душу. И вдруг подвалила ей удача – встретила Татьяну, узнала, что та работает по соседству, и упросила ее посодействовать насчет работы. Интересно, с какой целью устроилась она в салон? Для того чтобы опять-таки травить душу, глядя на преуспевающую Мадам Джакузи? Или уже тогда у нее созрели криминальные мысли?

Вряд ли, потому что не могла же она знать про смежные подвалы и про то, что в Институте животноводства убьют Римму Точилло, и про то, что она окажется главным свидетелем… М-да-а, улики косвенные, но очень веские. И мотив есть – месть. Сергей вспомнил изможденную худую женщину в Институте животноводства. Хватит ли у нее сил на убийство? Но, однако, эти глаза… в них-то и таилась сила неизмеримая. Так что вполне могла она ткнуть ножом, одной силой ненависти… То есть вошла через подвал, обнаружила там Мадам Джакузи в полном одиночестве, как и ожидала, брызнула ей в лицо струей из баллончика, потом перетащила тело в ванну (учитывая вес покойной, это трудновато, но Соркиной помогала застарелая ненависть), после чего недрогнувшей рукой всадила в соперницу нож, положила сверху розу и заранее заготовленную записку и удалилась, открыв предварительно дверь черного хода, чтобы все думали, что злоумышленник проник в магазин этим путем.

Татьяна поговорила по телефону и положила трубку. Краем уха Сергей слышал, что говорила с матерью она довольно строго, – возможно, не хотела откровенничать при постороннем человеке. Сергей прошел на кухню, стараясь не встречаться с ней взглядом.

– Что мне делать? – спросила она, появляясь в дверях. – Кофе здесь можно выпить или трогать ничего нельзя? Так учтите, отпечатков моих тут навалом – я часто здесь бывала.

Она легко двигалась по кухне, привычным движением достала джезву, привычно насыпала в нее кофе, потом не глядя протянула руку и вынула из шкафчика печенье.

Странно, думал Сергей, говорит, что почти не общалась с Соркиной, а сама часто здесь бывала. И почему, интересно, цветы поливает не мать, которая сидит дома с ребенком и времени у нее много, а сама Татьяна – после работы?