Красная роза печали

Совсем с головой плохо стало, опомнился Сергей. Ежу понятно, зачем она ходит в пустую квартиру. Очевидно, у нее кто-то есть, мужчина, а домой, где мать и маленькая дочка, естественно, приводить она никого не может. Вот и пользуется пустой квартирой соседки. Он еще раз внимательно посмотрел на Татьяну. Она совершенно успокоилась или делала вид, чтобы усыпить его бдительность. Пальто она давно сняла и теперь осталась в деловом костюме блекло-лилового цвета. Костюм сидел превосходно, потому что фигура у нее потрясающая. Вообще во всей ее внешности не видно ни одного недостатка. Но характер…

Юбка у костюма довольно короткая, но, несомненно, Татьяна могла себе это позволить. И хоть на ногах у нее сейчас не изящные туфельки, а шлепанцы, надо полагать, самой хозяйки, но ножки и в таком виде хороши.

Сергей поймал себя на том, что слишком пристально ее рассматривает, и устыдился. Он заметил, что она перехватила его взгляд, и ждал гневной отповеди, но она промолчала.

– Что же дальше? – спросила она, отхлебывая кофе.

– Много чего, – он пожал плечами. – Квартиру сначала обыщут, потом опечатают, начнется следствие. Вас, разумеется, станут вызывать к следователю, расскажете все, что знаете… потом отпустят, раз вы ни в чем не виноваты. Цветы вот жалко… пропадут без полива.

– Но неужели Анна Давыдовна не вернется?

– Вряд ли, – Сергей с сомнением покачал головой. – Уж если она сумела так удачно уехать, то сообразит как-нибудь не возвращаться. А цветы красивые, особенно эти, – Сергей указал на растение со странными утолщениями вместо листьев.

– Это толстянка, или денежное дерево, – пояснила Татьяна. – Считается, что если у хозяев денег нет, то листья вырастают плоские, растение чуть ли не засыхает. А если деньги в доме заводятся, то листья сразу толстеют.

– Однако, – Сергей с удивлением рассматривал толстые, налитые соком листья, – судя по растению, хозяйка купалась в роскоши.

– Растения тоже могут ошибаться, – вздохнула Татьяна, – тетя Неля совсем обнищала, да вы и сами видите.

– Да уж, – согласился Сергей.

И с утра карусель завертелась. Ровно в девять Сергей выскочил из квартиры Соркиной и в девять тридцать уже докладывал по начальству. Ему влетело за все сразу. Гробокопатько хоть сегодня и в форме, но ругался не хуже, чем в штатском. Однако Сергей держался твердо.

В салоне «Далила» операция прошла успешно – хозяйку взяли прямо на месте. Пока коллеги работали наверху, Сергей с ребятами устремился в подвал. Все было в таком виде, как они с Юрием оставили раньше. Стеллаж отодвинулся без труда, и Сергей исчез на глазах у изумленной публики. Установили непреложный факт: уборщица знала про ход в подвал, и либо сама прошла через него, либо впустила туда убийцу. Но мотив присутствовал у нее самой – месть. Следователь допрашивал Семена Николаевича Барсукова на предмет сговора с бывшей женой. Барсуков все отрицал, но имел жалкий вид. Предъявили ему кусочек брошки из слоновой кости, что нашли в подвале. Барсуков мялся, долго вздыхал, потом припомнил, что вроде бы видел у своей первой жены что-то подобное, но как это выглядело, сейчас ему трудно сказать.

При обыске в квартире Соркиной обнаружили раскрытую упаковку, где находились четыре невостребованных ножа лазерной заточки. Пятый нож, видно, использован для убийства Мадам Джакузи, эксперты в этом не сомневались. Вторую половину брошки в квартире не нашли, но подруга Соркиной, мать Татьяны Королевой, дала твердый ответ, что такая брошка у Анны была, она часто ее носила. Там были изображены две фигурки в профиль – юноша и девушка с протянутыми вперед сомкнутыми руками. Брошку когда-то давно подарил ей муж, много лет назад. Скорее всего, заметив, что часть украшения откололась, Соркина выбросила остальное, потому что догадалась, где она могла потерять кусочек.

Побывали в аэропорту Пулково-два, убедились, что Соркина А.Д. вылетела пятнадцатого ноября рейсом Санкт-Петербург – Тель-Авив. Рейс чартерный, то есть она должна возвратиться тридцатого ноября. Нынче двадцать второе, но ясно, что Соркина не вернется, если она не полная дура. А что она далеко не дура, милиция заметила еще раньше, когда допрашивали ее как свидетеля по делу об убийстве Риммы Точилло. На всякий случай сочинили запрос в Израиль. Но дело это долгое, так сразу не решается, поэтому начальство, устроив всем подчиненным выволочку, немного успокоилось.

В одно прекрасное утро (не потому прекрасное, что погода или обстоятельства особенно хороши, а потому что Павел Аркадьевич Куракин принял для себя за правило каждое новое утро считать прекрасным, пока оно не доказало обратное) – в одно прекрасное утро Павел Аркадьевич вышел из дома в сопровождении своего шофера-телохранителя Артура и направился к машине. Артур, обойдя черную «Ауди» с водительской стороны, открыл замок.

Павел Аркадьевич распахнул заднюю правую дверцу и сел на свое обычное место. Что-то сегодня не так. Он поднял глаза на водителя. За рулем сидел не Артур. Худощавый невзрачный человек лет пятидесяти совершенно не запоминающейся наружности повернулся к Куракину и сказал: