Красная роза

― Этого у меня не отнять. Ты ничего не должен от меня скрывать, если мы вместе.

― Знаю, ― глухо ответил он, отошел от меня и запустил руки в волосы. Руки опустились вдоль тела. ― Ты не представляешь, как чертовски больно скрывать от тебя правду. Только я не могу себе позволить рассказать эту историю… Историю моих родителей.

― Скажи, ведь из-за нее ты поменялся?

В ответ последовала тишина, а мы продолжали смотреть друг на друга.

― Да, ― наконец громко выдохнул он, развернулся и прошел вглубь квартиры, включая попутно свет.

Плотно сжала губы, чувствуя, что меня начинает лихорадить от неспокойной обстановки: ветер дует со спины, кровь стынет от воспоминания прошедших часов, в голове то и дело стоят образы статной дамы и высокомерного мужчины в дорогом смокинге.

Я прошла следом за парнем, который ушел в сторону кухни и снял свою белую рубашку, бросив на диван. Эрик не на своем месте. Мне не стоило догадываться и расспрашивать о разговоре, закрутившейся за пределами столовой. Каждая мелочь в движении, каждый брошенный взгляд, напряжение мышц выдавали внутреннее состояние ― выпить, забыться и не вспоминать больше. Прежде мне также хотелось поступать, действовать по адреналину и способу наткнуться на экстаз, чтобы в дальнейшем забыться, только путь меня никак не устраивал. В нем было полно дерьма и привычек, от которых не всегда легко избавиться.

На кухне раздался звук стекла, утверждающий, что Эрик уже достал выпивку и готов сладко насладиться им.

Прошлась взглядом по обстановке при ярком и холодном свете, а не тех огней, что омрачняли, навевали похоть и экстрим. В последний раз моего визита в эту квартиру закончился очередным побегом, хотя не исключить тот факт, что тогда я сходила с ума от недостаточности поцелуев и прикосновений Эрика. И сейчас не удивляюсь, что в прошлые разы мне так и не удосужилось прикинуть обстановку холостяцкой квартиры. Чутье никогда прежде не подводило: современный интерьер, белые и серые стены, дорогая мебель и прочей ерунды, что не нужно ему.

Бульканье наливающейся выпивки вновь нарушил тишину.

Бросила печальный взгляд на проем, куда скрылся несколько минут назад Росс и, развернувшись, последовала по памяти в спальню. Мне не хотелось оставлять его одного на всю ночь, себя мучить терзаниями и сомнениями, когда я ключ к его выздоровлению. Ему как-никак нужна поддержка. Маме я позвонила во время поездки в его квартиру и удостоверила ее, что меня не будет до завтрашнего утра. Не могу оставить его таким, исчерпанным и побитым, как будто маленький ребенок испытал вновь тяжелую судьбу своей семьи.

Поднялась на второй этаж и дошла до конца холла. Обычная черная дверь поддалась на мою силу и тут же перед глазами растелилась комната парня. Нашла около двери светильник и включила его. Как всегда здесь было чисто, кровать заправлена, ни одной соринки и загвоздки, рабочий стол в своем совершенстве и пр. Вышла в центр комнаты и вокруг себя снова оглядела неимоверную гладь. Впервые могу видеть ухоженность и в меру порядочность своего жилья от парня. Сколько помню, некоторые девушки в Интернете в самых популярных статьях о домохозяйках поговаривали о чересчур изгаженных апартаментах своих хозяев. Жаловались, обзывались и убеждали, что не встречали на своем веку такого свинства.

Но Эрик был совсем другим.

Завела руки за спину и расстегнула тонкий замок, который от легкого касания мог сломаться. Собачка подалась без запинки. Сняла сначала с плеч, немного, но с осторожность, стянула вниз, так как бедра не позволяли проехаться платью, словно на гоночной трассе, потом оно упало к моим ногам. Перешагнула и взяла в руки, повесив дорогое и изящное платье на спинку стула.

Я осталась в одном черном нижнем белье.

В этот момент, как только собиралась лечь на шелковые простыни, в комнату отворилась со скрипом дверь. Медленно, как в замедленной съемке повернулась на встречу горячим, затуманенным глазам, жадно вылизывающие мой образ: ноги, бедра, талию, район груди, затем… Мы смотрим друг на друга.

Оголенный торс парня, натренированный пресс, где проглядывают несколько кубиков, V-образные мышцы практически скрываются за брюками ― все это манит своим пальцем. Между ног наливается горячая магма, заставляя меня без стеснения следить за фигурой парня.

Эрик делает первые медленные движение, словно хищник, приближаясь ко мне. По потаенному желанию ступаю назад, пока не удается упереться в холодную стенку. Тело настолько стало горячим, что ни один холод не способен меня остудить. Кожа горит под напором взгляда, низ живота ноет от трепыхания бабочек, груди отяжели, и соски встали торчком. Господи, что со мной делает этот человек?

Чем ближе он подходил, тем больше мне хотелось вместе с ним сгореть. Я видела, что творится в его душе: потребность, злость, насмешка, алкоголь, нежность, дикость, искренность. Предвкушение ломало кости. Страсть и влечение сбивало с ног и валило в пропасть.