Красная шапка

Святослав Логинов Красная шапка

— Деда Ваня, сегодня на площади указ кричали.

— И что с того? Там каждый день указы кричат.

— Не, то просто указы, а то специальный царский указ. Чтобы, значит, богатыри, и витязи, и воины великие к царскому терему собирались, и царь-батюшка с ними самолично биться станет на поединке. И кто сумеет государя поратить, тому царь своё войско передаст и объявит наследником всего нашего государства.

— Что же, дело хорошее. Царь уже в летах, поди, постарше меня будет, своих детушек у него нет, вот и выбирает, кому власть передать.

— Деда, а вот мне бы там победу одержать… Я здоров на кулачках драться.

— Ты, Ваня, бери хворостину и иди с гусями сражаться. Ихнее войско тебе в самый раз по руке. В столице войско не на кулачках будет, а на мечах да на сулицах. Тоже, раскатал губу на царско наследство, до самого пупа висит. Подбери губу. Тебе, вон, от меня наследство будет, видишь, в сундуке заперто? Вот помру — тебе отойдёт.

— А что там, деда?

— Так я тебе и сказал. Придёт время — узнаешь.

— Ну и ладно. Что у тебя там может быть? А вот в царску казну я бы лапу запустил.

— Смотри, как бы тебе лапу на плахе не отчекрыжили, да ещё вместе с башкой.

— Так я же не воровским манером, а по закону. Победю на поединке — и пожалте.

— Не хвалися идучи на рать. Царь-батюшка, хоть на мечах, хоть на кулачках здоров биться был. Двуручный меч в одной руке держал. Сейчас, небось, постарел, сила уже не та, а в прежние годы, если бы мы сумели меч-кладенец добыть, то государь, думается, и с ним совладал бы.

— Ну, дед, ты забавник! Тебя послушать, так ты с царём в походы ходил и меч-кладенец добывал.

— А почему бы и нет? Сорок лет тому, и я не из последних удальцов был. В ту пору государь страсть как желал меч-кладенец приобрести, а он, говорят, в наших краях скрыт. Вот и пошли мы с государём его искать.

— И как, сыскали? — давясь смехом, спросил Ванька.

— Сыскать-то сыскали, но не взяли.

— Чего так? Не по руке пришёлся?

— Государь расхотел. А то другие цари скажут, что побиты они не удалью, а колдовством.

— Что-то ты, дед, совсем заврался, брешешь не по-умному. Тут любой дурак поймёт: такую вещь надо брать. Мне бы меч-кладенец, я бы батюшку-царя окоротил и стал бы царевичем. А там и царской короны ждать недолго.

— Верно говорят, бодливой корове бог рогов не даёт. Уж ты бы наворотил делов.

— Да, я такой! — сказал Ванька, приосанившись. — Жаль, что твои рассказы несбыточны. Вона ты рассказывал про щучье веленье, я и поверил, не подумавши. Пошёл с ведром к проруби, чуть не всю реку вычерпал, а щуки не добыл.

— Ты сказку-то слушал внимательно? Как парня звали, которому щука досталась?

— Что ж я не помню? Емелей его кликали.

— То-то и оно, что Емелей. А ты — Ванька. Ивану щука не дастся.

— Что-то ты, деда, мудришь. Вот скажи, меч-кладенец, кому дастся?

— Ивану-царевичу, — распевно произнёс старик. — Ивану-Крестьянскому сыну — тоже может. А Емеля пусть хоть надсадится и щуку свою изведёт, а меча не получит.

— Так я как раз крестьянский сын и есть! — не слушая, закричал Ванька.

— Это я — крестьянский сын, — возразил дед, — а ты, покамест, Иванушка-дурачок.

— Ну, тебя, будет дразниться. Ты лучше, если не врёшь, скажи, где меч спрятан?

— Спрятан недалеко, да взять его тебе не по разуму. Холм на берегу речки знаешь, где девки хороводы водят?

— Как не знать, — со значением произнёс Иван, — хаживал туда, когда на Красную Горку пляски были.

— Коли хаживал, то должен знать, там на самой вершине дуб растёт тысячелетний.

— Хе, что вспомнил! Дуб этот уже десять лет как засох, а в позатом году в сухостоину молния саданула, так он сгорел. И ведь не упал, а так стоя и горел, ровно свечка.

— Значит, погиб старик. Что же, славная смерть.

— Ну, дед, ты даёшь! Тебя слушать, так на ярманку к клоунам можно не ходить. Где там слава? Одна труха да уголья; ни в борщ, ни в царское войско. А дальше куда, от того места, где дуб стоял?

— Там и есть, под самым дубом, на три аршина в землю закопан. Только возьмёшь ли ты его, и будет ли от того прок?

— Ой, деда, не учи. Сам-то за стоко лет вот такусенький сундучок добра скопил, да и добро ли там, ещё поглядеть надо.

— А и погляди. Что же мне, от родного внука скрывать…

Дед Иван разогнул согнутую спину, пошёл в прохладные сени, приговаривая:

— Были у деда в избе сенишки, в сенишках клетишка, в клетишке сундучишко, в сундуке ларцишко, а в ларце — красная шапка с собольим подбоем…

С этими словами дед достал из ларца шапку и водрузил себе на голову.

— Всего-то? — протянул Ванька. — Да я такую на рынке куплю у скорняка за два пятиалтынных.

— Такую не купишь. Она царём жалована, кто попало такую шапку носить не может. Большой боярин к народу выходит, все перед ним шапки ломают и кланяются, один я могу гордо стоять.

— Чего ж она у тебя в ларце схоронена, что Кощеева смерть? Надел бы и пошёл на площадь, земщину пугать.

— Зачем? Мне не трудно и поклониться лишний раз. Что зря народ смущать?