Красная Шапочка, черные чулочки

- Привыкла к охране, да? Гамлета я верну леснику, это его собака. Мне оставаться-больше нельзя. Время вышло. Я сижу здесь уже три дня.

- Я приготовила пирожки. С яблоками... - закончила я совсем тихо.

- Из ничего? - Макар попытался так выразить похвалу, но не смог скрыть некоторого сомнения в голосе.

- Все есть. Мука, сахар, сухое молоко, сухие дрожжи. Яблоки в саду падают на землю.

- Я не могу с тобой оставаться наедине.

- А мы...

- Ты же сама!.. - перебил он громко. - Ты сама отказалась снять с меня сапоги!

- Пошел к черту со своими сапогами! - обозлилась я. - Не собираюсь я снимать всякие там грязные сапоги!

- Они совершенно чистые. Я их полчаса мыл в ручье, когда увидел, что вы приехали.

- Подумать только! Он полчаса мыл сапоги в ручье! И зачем тебе это было надо? - ехидно поинтересовалась я.

- Чтобы выйти из леса с ружьем и стреляными зайцами, подойти к вашей кодле, сесть на ближайший пенек и потребовать, чтобы ты сняла с меня сапоги! - Макар стукнул кулаком по столу, потер руку и спросил более миролюбиво: - Поняла теперь, зачем?

- Я не хочу с тобой разговаривать на тему сапог, - заявляю категорично и отворачиваюсь.

- Я не собирался с тобой разговаривать. Я пришел сказать, что сегодня, когда дети уснут, мы с тобой... Короче, я хотел тебя попросить прогуляться со мной. Завтра утром мне уезжать.

- Прогуляться? И куда, интересно? Чего это ты глаза прячешь?

- Чего я глаза прячу? - зашептал он, наклонившись ко мне, сидящей за столом. - Ты еще не поняла? Ты!.. Ты береги от меня глаза. Держи их опущенными!

- Не кричи. - Я стараюсь скрыть обиду, но взгляд все равно получился укоризненным, и его зрачки сразу виновато заметались по разным предметам. Я всего лишь спросила, куда мы пойдем ночью.

- Мы пойдем с тобой на кладбище! - опять стукнул Макар по столешнице и добавил уже менее уверенно: - Куда здесь все гуляют по ночам, разве не знаешь?..

- Ну уж нет! Хватит с меня! Я не пойду!

- Пойдешь!

- Я не пойду! Я не буду ничего раскапывать, как бы ты ни просил!

- Мы пойдем на могилу матери. Она хочет, чтобы мы пришли вдвоем.

- Как это - хочет?.. Кто тебе сказал? - вскочила я и заметалась по кухне. - Ты там уже был, да?

- Был. Она хочет, чтобы мы пришли вдвоем. Я обещал.

- Что значит - обещал? С какой стати ты такое обещаешь?!

- Сядь, - приказал Макар.

Я поправила три салфетки на столе, потрогала чайник, заглянула в холодильник, закрутила посильней кран и только потом села.

- Я обещал матери, что приду к ней на могилу со своей любимой девушкой.

Ничего не изменилось в комнате. Только воздух сгустился, и стало невозможно дышать.

- Тили это не понравится, - прошептала я.

- Ты ее не знаешь, - ответил он тоже шепотом. - Я уезжаю в полную неизвестность; куда направят после учебы - неясно. Когда еще сюда доберусь, и будешь ли ты здесь?!

- Я замужем...

- Ничего... страшного... Я к мысли, что ты замужем, привык с шестнадцати лет. Просто постоим, помолчим.

Сейчас мне трудно в это поверить, но в тот вечер, накормив детей пирожками и дождавшись, когда они заснут на кровати, прижавшись с разных боков к Отел-ло (оказывается, этот престарелый бездельник спит только на кроватях и диванах, а на предложенный мною коврик в углу комнаты пописал!), мы с Макаром вышли в темноту и осмотрелись.

- Ты сядешь на Курочку, а я поведу ее. Заодно отведем старушку на постой.

Он вывел из сарая Курочку. Я погладила ее по морде и обнаружила в зрачках по луне.

- Курочка... Кому ты ее оставляешь? Она слишком старая, чтобы возить на себе дрова или сено!

- За ней ухаживают дети. Помнишь Кольцовых с хутора?

-Нет...

- У них родители погибли два года назад. Два подростка остались с лежачим стариком. Они в Курочке души не чают. Но дрова - возят, и картошку возят. Главное, старший обещал пристрелить Курочку, когда она упадет и не встанет. Я ему верю. Он не даст ей долго умирать. Он добрый. Подсадить тебя?

- Нет!

-Да...

Он подошел близко-близко, я обмерла в предчувствии его рук на моем теле, а Макар наклонился, взял мою правую ступню в кроссовке и поднял на ладони вверх, и я ударилась головой в звезды, балансируя несколько секунд на его руке в жуткой пустоте одиночества.

- Почему лошадь назвали Курочкой? - Сглотнув напряжение в горле, я устроилась в седле и взяла поводья.

- Потому что я, пятилетний, назвал поросенка Котиком, а Кубрик подобрал лосенка-сосунка и назвал его Тигром. Потом Тили выкупила у бойни больную кобылку, вылечила ее и назвала Курочкой. А котенка - Свином. Агелена назвала петушка Лисом, а когда появилась ты...

- А я назвала овечку Пчелкой. А лошади видят в темноте?

- Я вижу в темноте, этого вполне достаточно, - сказал Микарий и прибавил шагу.

Курочка шумно выдыхала и с каждым шагом кивала в такт головой, луна то и дело заплывала за небольшие облака, тогда голова Макара впереди не светилась антрацитом, отражая ее холодное свечение.

- Можно я слезу и пойду с тобой рядом? - спросила я у пруда, где впервые встретила Агелену.

- Нельзя.

- Я буду с другой стороны лошади!

- Нельзя. Держись от меня подальше.

- Я не могу ехать на лошади, у меня антилошадность!

- Чего?