Красная Страна

– Шай, не лезь. Это старый долг между нами. – Затем он заговорил с Трясучкой на северном наречии. – Что бы ни было между нами, это их не касается.

Трясучка посмотрел на Шай и на Ро, и, казалось, в его живом глазу было не больше чувств, чем в мёртвом.

– Это их не касается. Пойдём наружу?

Они спустились по лестнице с крыльца, не медленно и не быстро, держась на расстоянии, и всё время не сводили друг с друга глаз. Ро, Шай, Пит и Вист прокрались следом за ними на крыльцо и все вместе стали молча смотреть.

– Ягнёнок, а? – сказал Трясучка.

– Имя, как имя.

– О, не скажи, не скажи. Тридуба, и Бетод, и Жужело из Блая и все остальные забыты. Но люди всё ещё поют песни о тебе. Как думаешь, почему?

– Потому что люди глупцы, – сказал Ягнёнок.

Ветер где-то стукнул неприколоченной доской. Два северянина смотрели друг на друга. Рука Ягнёнка свободно висела сбоку, обрубок пальца касался рукояти меча. Трясучка слегка отодвинул полу плаща, приоткрыв своё оружие.

– Это у тебя там мой старый меч? – спросил Ягнёнок.

Трясучка пожал плечами.

– Взял его у Чёрного Доу. Похоже, всё повторяется, а?

– Всегда. – Ягнёнок потянул шею в одну сторону, потом в другую. – Всегда повторяется.

Время тянулось и тянулось. Где-то по-прежнему смеялись дети, а потом донеслось эхо крика – кажется, это мать звала их домой. Качалка старухи тихонько поскрипывала на крыльце. Флюгер резко повизгивал. Подул ветерок, поднял пыль на улице и потрепал плащи двух мужчин. Между ними было всего-то четыре или пять шагов по грязи.

– Что происходит? – прошептал Пит, и никто не ответил.

Трясучка оскалился. Ягнёнок прищурил глаза. Рука Шай почти до боли стиснула плечо Ро. В голове пульсировала кровь, дыхание перехватывало в горле. Медленно-медленно скрипела качалка, постукивала та неприколоченная доска, и где-то гавкала собака.

– Ну? – прорычал Ягнёнок.

Трясучка повернул голову и покосился здоровым глазом на Ро. Долгий миг смотрел на неё. Она сжала кулаки, стиснула зубы и поняла, как сильно хочет, чтобы он убил Ягнёнка. Хотела этого всей своей душой. Снова подул ветер и растрепал его волосы, захлестнув их на лицо.

Визг. Скрип. Стук.

Трясучка пожал плечами.

– Ну, поеду-ка я, пожалуй.

– Э?

– До дому ехать долго. Придётся рассказать им, что тот девятипалый ублюдок вернулся в грязь. Вы так не думаете, господин Ягнёнок?

Ягнёнок сжал левую руку в кулак – так, чтобы обрубок пальца не было видно, и сглотнул.

– Давно помер и сгинул.

– Всё к лучшему, так я думаю. Кому охота снова с ним столкнуться? – И вот так просто Трясучка пошел к своей лошади и взобрался на нее. – Сказал бы, увидимся, но… думаю, лучше не стоит.

Ягнёнок всё ещё стоял там и смотрел.

– Да уж.

– Некоторым просто не суждено делать что-то хорошее. – Трясучка глубоко вздохнул и улыбнулся. Странно было видеть улыбку на его искалеченном лице. – Но всё равно, полегчало. Приятно с чем-то покончить. – Он повернул лошадь и направился на восток из города.

Некоторое время они все стояли, как стадо. Дул ветер, скрипела качалка и садилось солнце. А затем Вист громко выдохнул и сказал:

– Чёрт возьми, я чуть не обосрался!

Ко всем словно вернулась способность дышать. Шай с Питом обнялись, но Ро не улыбалась. Она смотрела на Ягнёнка. Он тоже не улыбался. Лишь хмуро смотрел на пыль, поднятую Трясучкой. Затем он повернулся к лавке, поднялся по ступенькам и скрылся внутри, не говоря ни слова. Шай побежала за ним. Он собирал вещи с полок, будто сильно спешил. Сушёное мясо, еду, воду и скатанное одеяло. Всё, что нужно в путешествии.

– Ягнёнок, ты куда собрался? – спросила Шай.

Он виновато глянул на неё и вернулся к сборам.

– Ради вас я всегда старался делать самое лучшее, – сказал он. – Такое обещание я дал твоей матери. Лучшее, что я могу сделать сейчас, это уехать.

– Куда?

– Я не знаю. – Он замер, глядя на обрубок среднего пальца. – Кто-нибудь придёт, Шай. Рано или поздно. Надо быть реалистом. Нельзя делать то, что я делал, и просто уйти с улыбкой на лице. Беды всегда будут меня преследовать. Остаётся только одно – забрать их с собой.

– Не притворяйся, что это ради нас, – сказала Шай.

Ягнёнок сморщился.

– Человек должен быть тем, кто он есть. Должен. Попрощайся за меня с Темплом. Думаю, у вас с ним всё будет хорошо.

Он сгрёб вещи в охапку, вернулся на улицу и убрал их в седельную сумку. Вот и все сборы.

– Я не понимаю, – сказал Пит, со слезами на глазах.

– Я знаю. – Ягнёнок встал перед ним на колени, и, казалось, его глаза тоже были влажные. – И мне тоже жаль. Простите за всё. – Он наклонился и неловко обнял всех троих.

– Видят мёртвые, я совершал ошибки, – сказал Ягнёнок. – Думаю, если кто-нибудь принимал все решения, которых не принял я, то у него вышла бы идеальная жизнь. Но я никогда не буду жалеть, что помогал вам троим. И не жалею, что вернул вас назад. Чего бы это не стоило.

– Ты нужен нам, – сказала Шай.

Ягнёнок покачал головой.

– Нет, не нужен. Мне гордиться нечем, но тобой я горжусь. А это чего-то да стоит. – Он повернулся, вытер лицо и взобрался на лошадь.

– Я всегда говорила, что ты какой-то трус, – сказала Шай.

Он посмотрел на них, потом кивнул.