Красная Страна

Шай подумала о ферме и обо всех делах, что нужно переделать, и о времени на все дела, которого у неё не было, и тёрла сбитыми большими пальцами обкусанные средние. На короткий миг путешествие через холмы показалось не таким уж и безумством. А что если там действительно есть золото? Валяется в бесценном изобилии на дне какой-нибудь речушки и жаждет прикосновения кончиков её зудящих пальцев? Шай Соут, самая удачливая женщина Ближней Страны…

– Ха.

Она отогнала эту мысль, словно надоедливую муху. Такую роскошь, как большие надежды, Шай не могла себе позволить.

– По моему опыту, земля ничего отдавать не торопится. Такая же сквалыга, как и все мы.

– А у тебя его полно, да?

– Чего?

– Опыта.

Она подмигнула, отдавая ему бутылку.

– Больше чем ты можешь себе представить, старик. – Чёрт возьми, уж точно намного больше, чем у большинства золотоискателей. Шай тряхнула головой, глядя, как подъезжает очередная толпа – несколько почтенных граждан Союза, одетых, судя по их виду, скорее для пикника, чем для долгого путешествия через сотни миль пустошей, на которых нет никаких законов. Этим бы людям наслаждаться своими комфортными жизнями, а они внезапно решили, что есть шанс загрести больше. Шай размышляла, скоро ли они приковыляют обратно, избитые и сломленные. Если им удастся вернуться.

– А где Галли? – спросил Вист.

– На ферме, присматривает за моими братом и сестрой.

– Давненько его не видел.

– А он давненько здесь не был. Говорит, тяжело ездить в седле.

– Стареет. Как и все мы. Когда увидишь его, скажи, что я по нему скучаю.

– Если б он был здесь, то в один глоток вылакал бы твою бутылку, а ты проклинал бы его имя.

– Наверняка. – Вист вздохнул. – Так всегда с тем, о ком скучаешь.

Тем временем Ягнёнок переходил вброд людской поток на улице. Копна его седых волос возвышалась над головами вокруг, хотя он, как всегда, сутулился, и на этот раз опустил тяжёлые плечи ещё более виновато, чем обычно.

– Сколько тебе дали? – спросила она, спрыгивая с фургона.

Ягнёнок вздрогнул, словно знал, что будет дальше.

– Двадцать семь? – грохот его голоса поднялся на конце, делая из фразы вопрос, но на самом деле он спрашивал: «Сильно я проебал?».

Шай покачала головой и надавила языком на щеку, показывая ему, что его проёб на полпути к полному.

– Ягнёнок, ты какой-то чёртов трус. – Она ударила по мешку, поднимая облако пыли от зерна. – Я два дня тащила их сюда не для того, чтобы подарить.

Он вздрогнул ещё сильнее. На седобородом обветренном лице, покрытом дорожной пылью, углубились морщины вокруг старых шрамов.

– Я не силён в торговле, Шай, ты сама знаешь.

– Напомни, в чем ты силён? – бросила она через плечо, шагая к лавке Клая. Подождала, пока мимо пройдет стадо блеющих пёстрых коз, и проскользнула сквозь толпу на другую сторону. – Только мешки таскать и можешь.

– Это уже кое-что, а? – пробормотал он.

В лавке народу толкалось даже больше, чем на улице. Тут пахло пиленым деревом, специями и многочисленными потными телами. Шай протиснулась между продавцом и каким-то очень чёрным южанином, который пытался что-то объяснить на незнакомом ей языке. Потом обогнула свисавшую с низкой балки стиральную доску, которую она небрежно задела локтем. Затем прошла мимо хмурого духа с заплетёнными в рыжие волосы ветками с остатками листвы. На всех этих людях, пробирающихся на запад, можно заработать, и горе торговцу, который встанет между Шай и её долей.

– Клай?!– взревела она. Шёпотом ничего не добьешься. – Клай!

Торговец, который взвешивал муку на весах высотой с человека, нахмурился.

– Шай Соут в Сквердиле. Неудачный денёк.

– Похоже на то. Тут ведь полный город болванов, которых тебе надо обжулить. – Она выделила последнее слово, на которое повернулось несколько голов, и Клай уткнул в бока свои большие кулаки.

– Никто никого не обжуливает, – сказал он.

– Пока я слежу за делами.

– Шай, мы с твоим отцом договорились на двадцать семь.

– Ты знаешь, что он мне не отец. И ты знаешь, что ни хрена не договорился, пока я с этим не согласилась.

Клай поднял бровь, взглянув на Ягнёнка, и северянин уставился прямо в землю, двигаясь в сторону, словно совершенно безуспешно пытался исчезнуть с глаз долой. Ягнёнок выглядел большим и сильным, но слабовольно отводил взгляд, стоило кому-нибудь посмотреть ему в глаза. Он милый, работяга, и честно заменял отца Ро и Питу, да и Шай тоже, когда она ему позволяла. Человек в целом неплохой, но, видят мёртвые, он был каким-то трусом.

Шай стыдилась за него, и из-за него, и поэтому сердилась. Она ткнула пальцем в лицо Клаю, словно обнаженным кинжалом, который без сомнений пустила бы в ход.

– Сквердил[2] – ну и название для города, где так ведут дела! В прошлом году ты платил двадцать восемь, а у тебя не было и четверти нынешних покупателей. Я возьму тридцать восемь.

– Чего? – Голос Клая взвился даже выше, чем она предполагала. – У тебя там золотые зёрна?

– Именно. Высшее качество. Намолоченные моими собственными руками, сбитыми в кровь.

– И моими, – добавил Ягнёнок.

– Цыц, – сказала Шай. – Я возьму тридцать восемь, и хрен ты меня сдвинешь.