Красная Страна

Ламб положил руку на ее предплечье. На то, вокруг которого вился шрам.

— Все в порядке.

— Все в порядке, если он хочет получить мой нож прямо в…

— Не лезь в это, Шай. Это старый долг между нами. — Затем он заговорил с Шиверсом на северном. — Что бы ни было между мной и тобой, это не касается их.

Шиверс посмотрел на Шай и на Ро, и, казалось, в его живом глазу было не больше чувств, чем в мертвом.

— Это их не касается. Пойдем наружу?

Они спустились по ступенькам перед лавкой, не медленно и не быстро, держа дистанцию, и все время глядя друг на друга. Ро, Шай, Пит и Вист проползли за ними на крыльцо, наблюдая молчаливой группой.

— Ламб, а? — сказал Шиверс.

— Одно имя ничуть не хуже другого.

— О, не скажи, не скажи. Тридуба, и Бетод, и Вирран[28] из Блая и все остальные забыты. Но люди все еще поют песни о тебе. Почему так, что думаешь?

— Потому что люди глупцы, — сказал Ламб.

Ветер где-то нашел неприколоченную доску, и раздался стук. Два северянина смотрели друг на друга, рука Ламба свободно висела сбоку, обрубок пальца касался рукояти меча; Шиверс мягко качнул плащ, открывая свою рукоять.

— Это у тебя там мой старый меч? — спросил Ламб.

Шиверс пожал плечами.

— Взял его у Черного Доу. Думаю, все повторяется, а?

— Всегда. — Ламб потянул шею в одну сторону, потом в другую. — Всегда повторяется.

Время тянулось и тянулось. Дети все еще смеялись где-то, и, кажется, раздался крик их матери, зовущей их внутрь. Качалка старой женщины мягко поскрипывала на крыльце. Флюгер резко повизгивал. Ветерок подул и поднял пыль на улице и похлопал плащи двух мужчин; не больше чем четыре или пять шагов грязи было между ними.

— Что происходит? — прошептал Пит, и никто не ответил.

Шиверс оскалился. Ламб прищурил глаза. Рука Шай почти болезненно сжала плечо Ро, кровь пульсировала в ее голове, дыхание перехватывало в горле, медленно, медленно качалка скрипела, не приколоченная доска постукивала, и где-то гавкала собака.

— Ну? — прорычал Ламб.

Шиверс откинул голову, его здоровый глаз глянул на Ро. Задержался на ней такой длинный миг. Она сжала кулаки и стиснула зубы, и обнаружила, что хочет, чтобы он убил Ламба. Желала этого всем своим существом. Ветер снова подул и растрепал его волосы, захлестнув их на лицо.

Визг. Скрип. Стук.

Шиверс пожал плечами.

— Ну, я лучше поеду.

— Э?

— Мне предстоит долгий путь домой. Надо рассказать им, что тот девятипалый ублюдок вернулся в грязь. Вы так не думаете, мастер Ламб?

Ламб сжал левую руку в кулак, так чтобы обрубок не было видно, и сглотнул.

— Давно мертв и исчез.

— Все к лучшему, я полагаю. Кто бы захотел с ним снова столкнуться? — И вот так просто Шиверс пошел к своей лошади и взобрался на нее. — Сказал бы, увидимся, но… думаю, лучше не стоит.

Ламб все еще стоял там, наблюдая.

— Нет.

— Некоторые люди просто не предназначены, чтобы делать хорошее. — Шиверс глубоко вздохнул и улыбнулся. Странно было видеть это на его искалеченном лице. — Но даже так нормально. Закончить с чем-то. — Он повернул лошадь и направился к востоку из города.

Некоторое время они все стояли, как стадо, с ветром, скрипящей качалкой и опускающимся солнцем, затем Вист, кряхтя, выдохнул и сказал:

— Черт возьми, я чуть не обосрался!

Похоже, все они снова могли дышать, и Шай с Питом обнимались, но Ро не улыбалась. Она смотрела на Ламба. Он тоже не улыбался. Лишь хмуро смотрел на пыль, которую Шиверс оставил за собой. Затем он зашагал в лавку, по ступенькам, и внутрь, не говоря ни слова. Шай побежала за ним. Он собирал вещи с полок, будто спешил. Сушеное мясо, еда, вода и скатанные постельные принадлежности. Все, что нужно для путешествия.

— Куда ты собираешься, Ламб? — спросила Шай.

На миг он виновато посмотрел вверх и вернулся к сборам.

— Я всегда старался делать для тебя, что мог, — сказал он. — Это было обещание, которое я дал твоей матери. Лучшее, что сейчас я могу сделать, это уехать.

— Куда?

— Я не знаю. — Он остановился на миг, глядя на обрубок среднего пальца. — Кто-то придет, Шай. Рано или поздно. Надо быть реалистом. Нельзя делать то, что я делал, и уйти улыбаясь. Проблемы всегда будут следовать за мной. Все, что я могу сделать, это забрать их с собой.

— Не притворяйся, что это ради нас, — сказала Шай.

Ламб сморщился.

— Человек должен быть тем, кто он есть. Должен. Попрощайся за меня с Темплом. Полагаю, у вас с ним будет все в порядке.

Он сгреб те несколько вещей, вернулся на улицу, убрал их в седельную сумку, и был готов.

— Я не понимаю, — сказал Пит, со слезами на глазах.

— Я знаю. — Ламб встал перед ним на колени, и, казалось, его глаза тоже были влажные. — И мне жаль. Простите за все. — Он наклонился, и сгреб их троих в неловкое объятье.

— Видят мертвые, я совершал ошибки, — сказал Ламб. — Полагаю, человек может следовать идеальным курсом по жизни, выбирая все, чего не выбрал я. Но я никогда не буду жалеть, что помогал подняться вам троим. И не жалею, что вернул вас назад. Несмотря на цену.

— Ты нужен нам, — сказала Шай.

Ламб покачал головой.