Красная Страна

— Каковы шансы? — спрашивал Коска. — Встретиться снова через столько лет, за столько миль оттуда, где мы впервые встретились. Сколько миль, как думаешь, Дружелюбный?

Дружелюбный пожал плечами.

— Не хотел бы гадать.

— Я думал, ты вернулся на север.

— Я вернулся. Я пришел сюда. — Очевидно, Шиверс не любил приукрашивать факты.

— Пришел зачем?

— Ищу девятипалого человека.

Коска пожал плечами.

— Ты мог бы отрезать один Димбику и прекратить поиски.

Димбик начал фыркать и извиваться, скрученный своей собственной перевязью, Шиверс погрузил кончик ножа в его шею и вернул на стол.

— Я ищу конкретного девятипалого, — донесся его скрипучий голос без намека на волнение. — Слышал, что он может быть здесь. У Черного Кальдера есть к нему счет. Поэтому и у меня.

— Мало ты счетов оплатил в Стирии? Месть плоха для бизнеса. И для души, а, Темпл?

— Так я слышал, — сказал юрист, видимый Димбику лишь краем глаза. Как Димбик ненавидел этого человека! Всегда соглашается, всегда одобряет, всегда выглядит, будто он знает лучше, но не говорит.

— Оставлю душу священникам, — донесся голос Шиверса, — а бизнес торговцам. Счета я понимаю. Блядь! — Димбик хныкнул, ожидая конца. Раздался звон, вилка северянина упала на стол, яйцо расплескалось по полу.

— Вот увидишь, двумя руками легче. — Коска махнул наемникам у стен. — Господа, вы свободны. Шиверс старый друг, и ему не причинят вреда. — Всевозможные луки, клинки и дубины понемногу опустились. — Допускаешь ли ты, что можешь теперь освободить капитана Димбика? Один умрет, и остальные не успокоятся. Как утята.

— В утятах больше боевого духа, чем в этой толпе, — сказал Шиверс.

— Они наемники. Драка — последнее, что у них на уме. Почему бы тебе не присоединиться? Это было бы как в старые добрые времена. Товарищество, смех, волнение!

— Яд, предательство, жадность? Я понял, что лучше работаю один. — Давление на шею Димбика внезапно ослабло. Он, кашляя, вдохнул, когда его подняли за воротник и швырнули, крутящегося, через комнату. Его ноги беспомощно ударились, когда он врезался в одного из своих ребят, и они, запутавшись, упали под стол.

— Я дам тебе знать, если натолкнусь на любого девятипалого человека, — сказал Коска, упирая руки в колени, обнажая желтеющие зубы и поднимая себя на ноги.

— Дай. — Шиверс спокойно начал резать мясо ножом, который только что был готов закончить жизнь Димбика. — И закрой дверь, когда будешь выходить.

Димбик стоял, тяжело дыша, касаясь одной рукой раны, оставленной на его горле, и свирепо глядя на Шиверса. Он с огромной радостью убил бы это животное. Или, по крайней мере, отдал бы приказ убить его. Но Коска сказал, что никто не причинит ему вреда, а Коска, к добру или худу — хотя скорее к худу, — был его командующим офицером.

В отличие от остальных из этой дряни, Димбик был солдатом. Он серьезно воспринимал такие вещи, как уважение, повиновение и устав. Даже если больше никто не воспринимал. Особенно потому, что никто не воспринимал. Он вернул измятую перевязь на место, чувствуя отвращение оттого, что потертый шелк был выпачкан в яйце. Какой прекрасной была когда-то эта перевязь. Никто не знает. Он скучал по армии. По настоящей армии, а не этой извращенной насмешке над военной жизнью.

Он был достойнейшим в Компании, и его подвергали презрению. Давали минимальную власть, худшие задания, жалкую долю добычи. Он выправил свой обветшалый мундир, достал расческу и причесался, затем широким шагом покинул сцену своего позора и вышел на улицу с самым подтянутым видом, какого мог достичь.

В приюте безумных, как он полагал, нормальный человек будет выглядеть психом.

Сафин чуял дым в воздухе. Это возвращало его к воспоминаниям о других битвах, случившихся много лет назад. Битвам, в которых необходимо было сражаться. Или так сейчас казалось. Он ушел от сражений за свою страну к сражению за друзей, за свою жизнь, за выживание, за… за что бы то ни было. Люди, пытавшиеся уничтожить сторожевую башню, бросили это дело и теперь сидели с мрачным видом, передавая друг другу бутылку. Инквизитор Лорсен стоял рядом, еще мрачнее.

— Ваше дело с торговцем закончено? — спросил Коска, спускаясь по ступеням постоялого дома.

— Закончено, — отрезал Лорсен.

— И что открылось?

— Он умер.

Пауза.

— Жизнь — это море печалей.

— Некоторые не могут выдержать суровый допрос.

— Осмелюсь заметить, моральный распад приводит к слабостям сердца.

— Итог тот же, — сказал инквизитор. — У нас есть список наставника с перечнем поселений. За этим идет Лоббери, затем Аверсток. Собирайте Компанию, генерал.

Брови Коски нахмурились. Это было самое сильное беспокойство, что Сафин увидел на его лице за день.

— Можем мы, по крайней мере, остаться на ночь? Отдохнуть, насладиться гостеприимством местных…

— Новости о нашем прибытии не должны достигнуть повстанцев. Праведные не могут задерживаться. — Лорсен умудрился сказать это без тени иронии.

Коска надул щеки.

— Праведные работают без устали, не так ли?