Красная строка. Коллективный сборник №2

– Послушай меня, Джейми Финлиссон, послушай хорошенько… Я давно заприметила, что ты не пьёшь молоко, что я кипячу для тебя каждый вечер, а наливаешь его в блюдце и ставишь под лестницу. Так вот что я тебе скажу, маленький господин: если ты не выпьешь вот эту кружку молока случится страшное… Придёт Железная корова, красная корова, бурёнка с боками цвета ржавого железа… Придёт Дхайранн Бхо… Она приведёт за собой целое стадо рассерженных коров… И летом перестанут расцветать цветы на лугах, бурые коровы на ферме твоего отца больше не будут давать молока… И даже если ты в День-накануне-зимы оставишь на крыльце миску с угощением для Кат Ши – не поможет…

Кухарка оставляет своё молоко с жёлтой пенкой и уходит – некогда ей, на кухне посуда не мыта… Джейми лежит на кровати и смотрит в окно, в открытые ставни, в вересковые равнины над головой без конца и без края…. Тучи бредут по небу как стадо коров. Холодной сталью посверкивают зарницы. Где-то гремит гром… Или это тяжёлые железные копыта бьют в землю – дум, дум… Джейми вздрагивает, встаёт и наливает молоко в щербатое блюдце. А потом скидывает одежонку и прячется под плед и смотрит, как догорает свеча, и каплет жёлтый воск – кап, кап – а жёлтый круг на столе больше, больше…

Под светом жёлтой луны макушки круглых холмов, железные крышки бездонных колодцев, топчут железные копыта коровы со шкурой цвета бурого железа… И с бумажным шорохом сворачиваются стены дома, и Джейми один-одинёшенек посреди верескового поля стоит-смотрит, смотрит, не отводя взгляда, как вздымается бурая пыль над северным окоёмом, и всё ближе, ближе глухие удары – тум, тум…

– Не бойся, – шепчет голос из-за левого плеча, и вот – гляди-ка – быстро-быстро вокруг Джейми вырастают стены дома – один камень, на него другой, а там и крыша над головой…

– Не бойся, – повторяет тоненький голосок, – ведь ты каждую ночь оставляешь мне блюдечко молока, а я помню добро…

Джейми быстро поворачивается и успевает заметить, как кто-то невысокий, в коричневом камзоле, поднимает палец к губам, отступает в тень… Один только раз он моргнул, открыл глаза – а вокруг знакомая комната, и нет никого, и только в ушах затихает железный звон – дон-н-н… И лоб – горячий…

– Ты не заболел часом? – спрашивает его мама утром. Джейми отрицательно крутит головой, а на следующую ночь всё повторяется снова: бьют в землю железные копыта, клубится бурая пыль, посверкивают из-за кургана отточенные рога… И кто-то в самый последний момент строит стену, что прячет Джейми от страшной Железной кровы.

Но от неё не спрятаться…. Вот уже и днём Железная корова подступает к ферме – всё ближе, ближе. Джейми видит, как ржавеет трава и листва на деревьях, как у некоторых работников ржавчина пятнами выступает на лицах…

– Что с тобой, Джейми? – с тревогой спрашивает мама, щупая ему лоб. Он поднимает глаза, смотрит и видит – в её волосах рыжая ржавчина…

Утром Михайлова дня Джейми слышит, как мама разговаривает с кем-то за дверью.

– Нынче злая болезнь осыпает людей мелко-мелко, в округе на фермах болеют. Я знаю эту хворь – от неё умирают… Ах, не случилось бы беды… Я так боюсь за сына… Ах! Говорят, вы можете…

– Не надо боятся, госпожа Финлиссон, – отвечает ей мужской голос, смешно выговаривая слова, – … Сфвятой Андрей с нами… Но его прислужники тфвердят, что я знаюсь с нечистыми духами…

И снова говорит мама, умоляя и уговаривая, и снова смешной голос говорит, что он не может… Не должен… Но может быть…

Один только раз Джейми моргнул, открыл глаза – а в его комнате человек в буром камзоле… Голубые глаза насмешливо прищурены, тонкогубый рот плотно сжат, будто бы он пытается не засмеяться… Волосы взъерошены, что твоя копна…

– Ты брауни?

– Брауни? Шотландский домофвой? Ооо! Они – мои друзья, слафвный мальчуган. Ну конечно! Фвсе прямо так и говорят… Но сам я предпочитаю, когда ко мне обращаются «доктор Дженнер». Матушка звала меня Эдом… А здесь на фермах я Саммерлэд… А в колледже Сфвятого Андрея меня называют «заносчифвый английский докторишка» … Ну да сейчас не обо мне речь… Как тебя зовут, слафвный мальчуган?

– Моя мама говорит, что назвала меня в честь короля Яковом, отец зовёт Джейми, а наша кухарка – Аттилой… Она клянётся, что я бы тоже сжёг Рим, когда бы она не прятала спички…

– Аттила не дошёл до Сфвятого города, а у вашей кухарки язык длинней дороги до Лондона… Он говорит, и роется в своей сумке, позвякивая стеклом и сталью. Достаёт маленький ланцет и улыбается солнечно, и опять говорит.

– Ты боишься боли? Ну конечно! Это от того, что ты думаешь о ней… Думай о цфветах, об улыбке своей матери или о том, что пока кухарка ищет на кухне в потёмках спички, её кот успевает ополовинить горшок сметаны… Ну вот, ты даже не заметил, как я постафвил тебе на плечо знак Святого Андрея… Маленький крестик, и немного… магии… Вот и фвсё, дня три поболит, и будешь как новенький…

– И Железная корова больше не придёт?