Красная строка

Разошли глубоко за полночь. Эту ночь Марк не спал, всё ворочался. Что-то всколыхнула в нём эта «Трещалка»…

На следующий день возле покосившегося медпункта выстроилась очередь из пятнадцати человек. Приезд автолавки не вызывал такого ажиотажа! Что поделать – у каждого пожилого человека свои болячки. В крохотной общине их целая коллекция: гипертония и атеросклероз, подагра и радикулит, простатит и диабет…

Тут выяснилось, что практикантка ничего делать не умеет, даже уколы. Большинство болезней вообще не знает. Что можно ждать от второкурсницы медицинского училища? Зато языком молола, не переставая. Голова кругом шла от её словоохотливости. Выходили из медпункта с опухшими мозгами.

Болтала обо всём, что приходило на ум. Про знакомых парней и подруг, мамашу, о которой скучала, отце, которого давно не видела и обижалась на него, о педагогах из медучилища, про Америку, особенности мексиканской кухни, долму и лемуров…

Что с такой делать?

– Совсем глупая, – возмущался Борис, в далёкой жизни – истопник. – Мелет, ничего в жизни не соображая.

– Больше мы к ней не пойдём, – решили жители. – Зачем она нам здесь со своим длинным языком? Потом и про нас разнесёт на весь белый свет!

Со стороны медпункта раздавались малопонятные звуки. Ола снова мучила гитару…

3

В ту ночь Марку приснился сон. Давно он не ощущал ничего подобного. И вдруг такое: ярким солнечным днём он, мальчишка, идёт с мамой по песчаному берегу большой реки. Мама – молодая, красивая. Боже, сколько лет он её не видел! Думал, совсем забыл. И ещё удивительно яркое, огненно-рыжее солнце над ними!

Утром, когда проснулся, быстро вышел на улицу и посмотрел вверх, пытаясь разглядеть светило. А потом увидел остальных. Старики стояли возле своих домов и точно также смотрели на небо. Только не было там никакого солнца: одни густые серые облака.

– Вы – тоже?! – крикнул он.

Никто не ответил, но Марк и так понял.

– Значит, тоже, – покачал он головой.

Все снова потянулись в медпункт. Быстро дорожку протоптали! Ола сидела грустная на крыльце, но, завидев делегацию, искренне обрадовалась визитёрам.

Дальше всё повторилось. Практикантка, не слушая пациентов, тарахтела обо всём на свете, а они потом снова ругались меж собой: как такую ненормальную к ним прислали?!

А ночью – снова сны. У каждого свои, но у всех красочные. С родными: молодыми, беззаботными и радостными. Нарядными домиками и улицами в праздничном городке. И в каждом таком сне много этого чудесного рыжего солнца, яркого и удивительно тёплого!

Потом это повторялось каждый день.

– Больше так не могу! – не выдержав, взбунтовалась Рита, которая когда-то трудилась железнодорожным кассиром. – Я, конечно, понимаю, что это только сон, но боюсь просыпаться. Мои родители словно живые. И муж, который меня очень любил. Каждую ночь приходит с цветами и шампанским. Я усаживаю его за стол, и мы говорим, говорим…

– Да, после такого трудно просыпаться. Лучше умереть, – подтвердил Марк. Открываю глаза – и всё пропадает мгновенно. Как будто и не было моей жизни. Кругом – старая рухлядь и обломки.

– Что же нам делать? Дальше так продолжаться не может! Я думала принять упаковку снотворного, чтобы больше никогда не просыпаться, но это – великий грех, – едва не заплакала Вита, самая почтенная жительница поселения, в прошлом – библиотекарь.

Договорились больше к практикантке не ходить. И, действительно, весь последующий день Ола просидела одна в своем никчёмном медпункте. К вечеру девушка не выдержала, и сама пошла к людям, только все или запирались, или бежали от неё, как от чумной. Поговорить ни с кем не удалось.

Дальше ничего не менялось, и договор вроде бы соблюдался. Или почти. По проторенной тропе к медпункту никто не ходил, но появились окольные дорожки. Одна вела от дома Виты, другая – от Риты, третья… В медпункте росла гора угощений, которая выдавала отступников.

Спустя неделю все снова собрались на совещание. Теперь уже обвиняли друг друга в нарушении соглашения.

– Вы хотите, чтобы я отказалась от родителей? Каждую ночь смеюсь и плачу вместе со своей мамой, – жалобно, плохо сдерживая слёзы, вопрошала несчастная Хелен.

– Надо от неё избавиться, – предложил Алекс, бывший электрик. – Девчонка нас всех погубит. Сведёт с ума.

Марк возражать не стал. Вот так и решили – изгонять.

Через день всеобщего окончательного бойкота Ола пришла к Марку.

– На меня никто не жаловался? – не то спрашивала, не то утверждала она неуверенным голосом. – Объясните, почему вы все меня игнорируете?

Марк не стал ходить вокруг да около.

– Послушай хотя бы минутку. Не тараторь. Мы уже тебя наслушались! Всё равно не разбираешься в политике, а лемуры и долма нам здесь не нужны! Только вот что… Приехав сюда, ты изменила нашу жизнь, так что нам стало плохо.