Красная угроза

 На смену боли пришло чувство опустошенности, глаза горели от выплаканных досуха слез, я поняла, что выбор сделан и поступок совершен. Жалеть о том, что произошло, глупо. Всегда в нашей жизни случается что-то, что нам не нравится, что все оставшиеся годы будет точить и грызть, но все было сделано осознанно, смысл распинаться и рыдать на могиле, когда мертвец уже закопан в землю? Прошлое скоротечно, хотя обычно такое говорят о настоящем. Не стоит хвататься за дробные куски своей жизни, которые уже минули. Жалеть о них тем более не стоит. Я верила в то, что сделала, поэтому я была просто обязана верить и в себя. Этот поступок останется только со мной, для моей совести не будет великой разницы, считаю ли я его предательством перед отцом или долгом перед королевством. Может, чувства, которые всегда казались смутными и непонятными, теперь наконец-таки обрели полную силу.

 Может, именно в этот момент, ощущая на пальцах засохшую кровь, видя перед собой бездыханный труп отца, я полностью и бесповоротно приняла то, что я всегда буду делать то, что нужно, а не то, что хочется. Я королева. И этот титул не имеет никакого отношения к ношению на голове короны или сидению на троне. Я королева. Я королева. Это как сакральное заклятие звучало в моей голове, жесткой пульсацией отдаваясь во всем теле. Быть той, в которую верят, вот что мне нужно было необходимо. Победить себя и сломать не так просто, но, совершив это, я открыла впереди множество путей, каждый из которых потом приведет меня к благополучию моего народа. Выбирать для других. Этого я раньше не понимала, настоящий эгоцентризм владел душой. Если бы я знала это раньше, может, вышло бы так, что Динео навсегда остался непонятной загадкой и аномалией, которая проявлялась бы в течение всей жизни. Но все было так, как оно было.

 Теперь я просто знала, что принадлежу своему королевству.

 Я тяжело опустилась на колени, невероятная усталость давила на мои поникшие плечи, руки и все тело била мелкая, но частая дрожь, от которой все нутро переворачивалось. Меня вывернуло наизнанку, в какой-то момент показалось, что вот-вот я выблюю на траву все свои кишки и желудок, но такового, к счастью, не случилось. Слезы потекли из глаз от физической боли, тело онемело, как будто сейчас стояла лютая морозная зима. Чувствуя на языке неприятный вкус рвоты, я попыталась хотя бы сесть, но у меня ничего не получилось. Я беспомощно стояла на четвереньках, опираясь на дрожащие и подламывающиеся руки, глядя на заляпанную кровью и моими внутренностями траву. Пелена слез заволокла глаза.

 Только теперь, оставшись даже физически в полном одиночестве, я испытала некоторое недоумение. Я огромной высокой стеной отгородилась и от волков, и от дракона, даже от принца, не подпуская к себе никого, а при возможности даже грубо отталкивая своей бушующей магией. Почему-то теперь дико не хотелось открываться для кого-то, испытав на себе жгучую смесь самых разных чувств, понимала, что вряд ли смогу пережить это еще раз, дабы поведать об этом остальным. Мне представлялось, что снова увидеть мертвого отца будет равносильно прыжку со скалы. От страха точно разорвется сердце.

 Трава перед моими глазами вдруг поплыла, я испуганно вцепилась ногтями в землю, голова беспомощно закружилась, и мое тело вновь сотряс рвотный спазм. Боль стрелой начиналась где-то в желудке, и смесью слюны выливалась на землю. Я хрипло и тяжело задышала, мое тело будто не могло принять поступка, который так легко приняло сознание. Беспомощно застонав, я все же надеялась, что не умру здесь же возле отца, которого сама и убила.

 Шаги Хелла прозвучали где-то над правым ухом, только обостренные Динео чувства помогли мне его услышать. Бастард шел сначала не спеша, но потом, судя по всему, он увидел перед собой жутковатую картину, и ланью рванул вперед. Он остановился подле, обрызгав щеку смесью грязи и отцовской крови, пораженно перестав дышать от волнения. Но на мое счастье Хелл не был давно уже мальчишкой.

 -Великий Дарк, - жарко прошептал он, опуская свою руку на мои плечи, а пальцами другой руки хватаясь за мой ремень кожаных штанов. Бастард бережно, но быстро поднял меня с земли, вызвав очередную волну тошноты, и осторожно прижал к себе. – О, моя королева, что же ты наделала.

 Но более он ничего не сказал, просто молча отнес меня в сторону от закутка, где лежал убитый герцог, расстелил на земле свою куртку и бережно положил меня на нее. Я протестующе вцепилась в его руки, боясь, что тошнота и боль вернутся, и тогда я точно не сумею оставаться в сознании, которое и так практически меркло.

 -Тише-тише, - как ребенка успокоил он, поглаживая длинными пальцами по влажной от пота и соленой от слез щеке.- Все будет хорошо.- Эти слова были самой большой ложью на свете, но сейчас я глупо в них верила, постепенно успокаиваясь от ласкового и нежного мужского шепота.