Красная волчица

Впереди залаяли собаки. Димка подошел к ним. Белка сидела на ветке, ветер относил ее рыжий хвост. Увидев охотника, она запрыгала с ветки на ветку. Собаки залаяли азартней. Димка уловил момент, когда белка побежала по ветке, выстрелил. Белка замерла на секунду, а потом упала ему в руки. Димка привязал ее к поняге и пошел дальше. Пока обходил хребет, еще двух спромышлял.

Речка Еловка брала начало в глубоком распадке и затем. виляя между сопок, скатывалась к маристой низине. Димка ходким шагом, спрямляя излучины, шел правым берегом. Ветер крепчал. Сыпанул снег, и горы утонули в серой мгле.

Димка прибавил шагу. Собаки трусцой бежали за ним. В тайге делать больше нечего. Пока не поздно, надо выбираться. Санная дорога проходит через речку у камня. Место приметное. От переезда до зимовья рукой подать. У Димки на поняге три белки — день все-таки не пропал. А ветер усиливался. Упруго гнулись мерзлые деревья, на землю сыпалась кора, падали обломанные ветки.

Склон кончился, лес оборвался, и Димка очутился среди серой мглы. Перевалил небольшой взгорок и пошел покатым увалом. Спустился в распадок, снова выбрался на возвышенность. Чтобы не потерять направление, он шел навстречу ветру. Вот и опять низина. И путь Димке преградила речка. Только теперь он стоял не на правом, а на левом берегу.

— Ничего не понимаю. Когда я перешел речку?

Снял шапку, вытер пот с лица, осмотрелся. Куда же теперь идти? Выбраться как? Пятным — по собственным следам? Да их давно уже завалило снегом. И Димка вдруг почувствовал страшную усталость.

От речки к горам утянулся глубокий распадок. Димка побрел по нему. Вскоре наткнулся на колодину. Опустился на нее. Долго сидел без дум. К нему подошел Чилим и, повиливая хвостом, ткнулся в колени. Димка положил на его загривок руку.

— Худо наше дело.

А день уже кончился. Димка у колодины разложил костер. Наломал веток. Хотелось пить. А он на этот раз и котелок с собой не взял. Пришлось идти к речке.

После того как напился, дал о себе знать голод. Димка отвязал от поняги белок, отогрел их у костра, ободрал, одну тушку поставил жарить, а две положил возле себя. Собаки спали невдалеке. Почуяв запах мяса, поднялись, уселись в двух шагах от Димки и, облизываясь, не сводили с него голодных глаз.

— Потерпите. Изжарится шашлык, вместе ужинать будем. Я вам по тушке оставил.

Ветер пролетал над распадком, шумел лес. Димку клонило ко сну. Он расстелил ветки и лег на них. А ветер неистовствовал. Где-то на склоне распадка с грохотом упала сухостоина. Собаки вскочили, уставились в ночь.

Костер прогорел. Только над углями поднималось синеватое пламя. Димка чувствовал, что у него закоченели ноги, замерзла спина, он никак не мог проснуться. С трудом поднялся, подбросил в костер дров. Немного отогревшись, положил голову на валежину и снова уснул.

И приснился ему сон. Будто они с Любой па Громовом полустанке. Люба подошла к костру, и на ней вспыхнуло платье. Димка кинулся тушить. Рвет платье, давит огонь руками, задыхается от удушливого дыма. Димка проснулся и рывком встал. На нем тлела телогрейка. Он бросил ее в снег и наступил на дымящуюся полу ногой. Потом положил в огонь сучьев. Сон на время пропал. Шумел лес. Валил снег.

Вместе с ночью в зимовье пришла тревога. Не вернулся охотник. Андрейка с Вадимом старались не смотреть на Ятоку. Никто не был повинен в том, что где-то в тайге заплутал Димка. И тем не менее парни испытывали друг перед другом неловкость. Ятока молча ходила по зимовью.

— Какой из мужика охотник, если он не ночевал у костра, — успокаивала Ятока парней. А у самой сердце разрывалось на части. Только бы с шатуном не встретился.

Андрейка взял ружье, вышел из зимовья, выстрелил. Но ветер заглушил выстрел. Собаки повскакивали со своих мест, позаглядывали на деревья.

— Не трать заряды: в такую кутерьму и в двух шагах ничего не услышишь, — сказала Ятока Андрейке, когда тот вернулся в зимовье, и стала одеваться.

— Ты куда? — спросил ее Вадим.

— До Семигривого хребта схожу.

— В такую темень без глаз останешься.

— Тут тропинка у Димы протоптана.

— А мы? — Андрейка снова взялся за шапку.

— У зимовья огонь побольше разведите. Если до вершины хребта дотянет — увидеть может.

Ятока нашла тропу, перешла распадок. Здесь в покати ветер был тише, хребет сдерживал его порывы, но темень стояла — хоть режь ее ножом.

— Гэ-гэ-гэ-э-э, — прокричала Ятока.

Голое ее, не успев взлететь, утонул в лесном шуме. И в в то время Ятока ощутила толчок под сердцем. Она давно ждала этого толчка.

— Вася, дочь, однако, у нас будет…

Под вой ветра пробудилась новая жизнь. Но не знал об этом Василий.