Красная зима

– Говорят, поместье Алексеевых разорили. И Изместьевых, и Сайдачных, и…

– Разорили?

Яна почувствовала, как в груди поселился колкий кусочек льда. Петр вздохнул сочувственно и принялся рассказывать, не выматывая душу ожиданием.

– У меня свояк живет на изместьевской земле. Так он рассказал, что приехали люди, освобожденцы энти, что они с Изместьевыми сделали – сказать страшно. А потом к Алексеевым отправились.

– Иван Алексеев, жена – Надежда, сын – Илья, дочь – Ирина, – мертвым тоном перечислила Яна. А вдруг это не они?!

Ну вдруг?

Петр кивнул, убивая все ее надежды.

– Так-то… жама. Их, говорят, всех и положили. И поместье подожгли.

– Всех?

– Всех господ. Жама!!!

Яна медленно сползла с велосипеда.

Руки и ноги не слушались.

Гошка?!

Ее сын?!

ЗА ЧТО?!

Из груди рвался темный звериный вой, она давила его как могла, суетился рядом испуганный Петр, мок в луже велосипед, и неизвестно, чем бы оно закончилось, если бы…

– А мы тебя уж и догнать не рассчитывали!

Трое мужчин.

Сытые, довольные, на хороших конях…

Морды наглые, одежда теплая… явно не голодают и не бедствуют. И мчались во весь опор… Мародеры?!

Грабители?!

Судя по тому, как сжался рядом с ней Петр, – да.

Один из негодяев, самый наглый, спрыгнул с коня. За ним последовал второй, перехватил поводья, третий пока сидел в седле.

– Да тут еще и девка! Ишь ты… значит, так, борода. Деньги давай сюда! И лошадь тебе ни к чему.

Яна медленно подняла голову.

Вот, значит, как?

Шакалим по дорогам? Робингудствуем? Отнимаем все в пользу бедных себя?!

Отчаяние куда-то исчезало, вытесняемое холодной, зловещей яростью. И желанием отыграться хоть на ком. К примеру, на этих человекообразных.

– Девка, говоришь? – насмешливо поинтересовалась Яна у живого мертвеца. Вот ведь какой разговорчивый попался… непорядок! У нас тут вуду нет, а значит, надо негодяев аккуратно разложить по могилкам. Нечего им шляться.

– Ишь ты, какая разговорчивая. – От молодчика разило луком и нечищеными зубами. Яна даже в лицо ему не смотрела – зачем?! Стоит ли вглядываться в будущий труп? – Ну, снимай штаны и лезь на телегу…

Яна рассмеялась ему в лицо.

Куда и отчаяние делось. Она медленно притянула к себе мужчину, словно собираясь поцеловать, – и шепнула в самое ухо:

– Умри. Во имя Хеллы.

Тело дернулось, обмякло, и под его прикрытием Яна послала две пули в двух других бандитов.

Ну и попала, конечно. Одному – в голову, второму – в грудь… лошади взвились на дыбы и, наверное, разбежались бы, но Петр действовал на автомате.

Перехватил коней, удержал, успокаивающе заговорил… третий подонок еще был жив, еще тянулся за оружием… вот позорище!

Промазала! Не наповал!

Тьфу! Стыд-то какой…

Яна спихнула с себя труп – и добавила вторую пулю. Перехватила лошадь под уздцы, тоже принялась успокаивать – помогло еще, что револьвер был хороший. Выстрелы не гремели громом, а звучали приглушенно, хлопками в ладоши.

– Развелось уродов.

Петр посмотрел на нее с ужасом.

– Тора, вы…

– Да успокойся. Не трону. Но убираться отсюда надо, явно ведь тебя поджидали…

– Сволочи, – коротко сказал несчастный забитый крестьянин. И метко плюнул рядом с трупом. Кажется, хотел на труп, но передумал…

Яна поняла почему, когда Петр вручил ей лошадей и развил бурную деятельность.

Ее он о помощи не просил, а сам сноровисто раздел мертвецов. Тела стащил в канаву неподалеку, прикрывать не стал – к чему? Снег пойдет – прикроет. А так… с маскировкой сейчас плохо, кто захочет – найдет.

Одежду покидал в телегу, коней привязал к задней перекладине.

– Тора, может, положите свой… сапед, да и сами присядете?

– Жама, Петр. Жама Яна.

– А хоть бы и так. Жама Яна, вы в Алексеевку все одно поедете?

– Да.

Яна и не сомневалась.

А ведь правда, Хелла дала ей год – зачем?

Найти сына. Если она еще здесь, значит, Гошка жив. Мало ли как бывает, мало ли что и кому сказали! Оно, вон, и император померши. С семьей. А она жива, здорова и жизнью довольна, так-то!

И благословение богини действует.

И сына она найдет. Обязательно! Не может быть так, чтобы дети умирали! Особенно когда мамы их ищут! И точка!

– Жама, может, вы меня до места проводите?

– До какого? – поинтересовалась Яна, думая, что крестьянский принцип «дайте попить, а то переночевать не с кем» тоже во все времена действует. И во всех мирах.

– Так до Матвеевки. А оттуда до Алексеевки через лес аккурат два дня пути.

– Хм…

– И я сына попрошу вас проводить.

Яна подумала пару минут.

По дорогам, по ее прикидкам, ей было ехать еще неделю. И плюс – определенные неудобства вроде тех, что в канаве лежат. Трать на них патроны, на сволочей! Хоть бы с собой что приличное возили, а то не оружие – хлам один! Только крестьян пугать!

– Далеко до вашей Матвеевки, жом?

– Так два дня, жама.

Яна махнула рукой.

– Ладно, провожу.

Она подозревала, что добраться можно быстрее. Но надо ж дороги знать! Или хотя бы компас плюс карта! Ну хоть бы что!

А с дури в незнакомый лес соваться… это она больше времени потратит. Ладно!

Авось ноги не отвалятся, проедется она до Матвеевки. А уж оттуда и…

– Спасибочки, жама…

– Да не за что пока. Только, Петр Савельич, просьба у меня.

– Какая, жама?