Красная зима

Потому что командовать парадом Валежный поставил Али-хана. Али-хан, собственно, был таким же, как Барза-бек, только с другой стороны медали.

Беременная русинка умудрилась убить хозяина и бежать из гор.

Невозможно?

Да! Особенно когда тебе четырнадцать лет, когда ты еще ребенок, когда тебя не воспринимают всерьез. Но ей это удалось. И Али-хан, прозванный так в память о горах, отлично знал историю своей матери.

И очень не любил фереев.

Прекрасно знал язык, обычаи, знал, на что надавить, как погладить… и ненавидел тех, кто стал причиной ее боли!

Русинка выбралась к своим, вышла замуж – за такое сокровище казаки просто передрались, это ж не жена, а сказка! Такая не просто детей – богатырей подарит! Али-хан вырос с отчимом, который никому и никогда не позволял обидеть его мать. И сам Али-хан драться научился, и в семье его любили, и постоять он за себя мог.

И все равно – ненавидел.

Потому что знал, как убили его деда и бабку. Как убивали дядьев и теток. Как оставили его мать, потому что та была действительно красива, и подарили толстому гадкому старику. Как мать все время притворялась, что слабая, глупая, ничтожная и несчастная. Как готовилась к побегу.

Как убивала, как травила собак, как пустила погоню по ложному следу – чего ей это стоило в горах! Как шла одна по горным тропам…

Вышла и выжила она чудом.

Одна, беременная… и у чуда было имя. Имя ее отца, ее деда, прадеда… не просто так извели под корень ее род. Старинный род, в котором первой игрушкой даже девочкам давали деревянный кинжал, а второй – боевой.

Горцы тоже знали эту историю. И были очень недовольны. Но Валежному было плевать.

Али-хан справится. А он побудет здесь еще месяц, соберет выкуп (война должна быть выгодной, вы нас сами этому научили, неуважаемые) – и вернется к весне на равнины.

Его ждут освобожденцы.

Свободные герцогства

– Что со Станиславом?

Зинаида искренне удивилась, не обнаружив доктора на его законном месте.

Берта, которая теперь намного лучше относилась к девушке, мимоходом сунула Полкану в пасть что-то вкусное, потрепала собаку по голове – и разъяснила:

– Приболел. Обещал скоро вернуться.

– Как же так? – расстроилась Ида.

– А вот так! Сама знаешь, привык на холод выскакивать, а тут натопили, помнишь?

– Помню. На пол можно было рыбу поставить на сковородке. Мигом бы поджарилась.

– Вот-вот… Здесь-то тепло, а он раздетый выскочил. Вот и просквозило.

Ида кивнула.

– Понятно… кто ж сегодня на замене?

– Доктор Ив.

– ФУ! – от души высказалась девушка.

– Я вам не нравлюсь? Жама, вы разбиваете мне сердце…

Ида повернулась. Доктор Ив ей не нравился?

Что вы, это еще очень слабо сказано! Ее бы воля – она бы доктора Ива Решье натерла на терке. Уроженец Ламермура искренне считал себя неотразимым. И не отказывал себе в удовольствии.

Да, и отказов он тоже не понимал.

У Зинаиды роль дуэньи отлично играл Полкан. Стоило милому песику вопросительно сказать: «Р-Р-Р-Р-Р?», глядя в строго определенную область мужского организма (сам мужик, все понимаю, ежели надо операцию произвести по откусыванию), как организм тут же отступил назад. И больше рук не распускал.

А то вздумал по попке хлопать!

Нашел крестьянку! Ида тогда так ошалела от наглости, что сразу даже пощечину негодяю не дала. А вот Полкан не растерялся, умничка зубастая!

И вот бывает же такое… хоть и свиньей доктор был по отношению к дамам, но руки у него были золотые. Не отнять… еще бы он их не распускал, паразит!

– Доктор Ив, мое отношение к вам как к человеку не обязано обсуждаться на работе, – поставила его на место Ида.

– А в нерабочее время? Может, я могу пригласить вас в синематограф? И попробовать изменить ваше отношение?

Уже прогресс.

Других сестер милосердия он приглашал в свободную палату. И отношение искал под юбкой.

– Полкан будет счастлив, – парировала Ида. – В синематографе он еще никого не загрыз.

Доктор поскучнел.

– Ида, вы разбиваете мне сердце.

– Не сомневаюсь, доктор, вы сможете себя исцелить, – парировала девушка.

Берта фыркнула.

К ней-то как раз Ив не подкатывал. Хотел, но умничка Берта один раз попросила мужа встретить ее с работы. При виде двухметрового грузчика с плечами не про всякую дверь доктор Ив погрустнел, поскучнел – и решил, что стоит уважать святость семейных уз.

А то ведь могут и не откачать.

Остальным сестрам милосердия доставалось. И ведь не жаловались… место хорошее, работа спокойная, уволят – куда идти?

Проще уж перетерпеть разок-другой, а то и попользоваться. К своим любовницам Решье относился тепло, заботился, как мог, и в обиду старался не давать. Пока они не начинали капризничать, скандалить или предъявлять на него какие-то сомнительные права. После этого обнаглевшая баба вылетала за порог клиники.

Зинаида это видела, но что тут поделаешь? Убивать разве что… и похлеще видела, и слышала… в каком же чудесном мире она живет!

Тихом, спокойном, защищенном!

И как же тяжело жить на свете, если у тебя нет сильной родни, денег, власти, если ты – обычный человек…

Очень страшно.