Красная зима

– Жама Гертруда, надеюсь, вы сможете ухаживать за Станиславом Венедиктовичем? Разумеется, не бесплатно? Жом Пауль, вы поможете, если его надо будет перевернуть?

– Конечно, тора.

– Отлично, жом Пауль, жамы… так и решим.

– Тора, а ночью как же?

– Жама Эльза, ночью я как-нибудь справлюсь, – язвительно отозвалась Ида. – Или вы полагаете, что в таком состоянии мужчина может представлять для меня опасность?

– Тора!

– Нет? Тогда я – для него?

Жама Эльза покраснела.

– А все одно так не делают…

Ида возвела очи горе.

– Жама Эльза. Если бы я соблюдала приличия, мои косточки бы уже вороны по Русине растащили.

Сказано было четко. Жама устыдилась и заткнулась.

То-то же!

Взяли моду – хозяев критиковать! Никакой демократии! И никаких освобождений! Иде уже Русины по уши хватило!

Как-то там Анна?

Нашла ли она сына?

Впрочем, эти мысли быстро уступили место другим, более насущным. Требовалось срочно позаботиться о больном.

* * *

Жом Станислав просто горел в лихорадке.

Даже жама Эльза плюнула на приличия и помогала обтирать мужчину, переворачивать, сварила морс, и Ида аккуратно поила несчастного из специальной кружечки с носиком.

Пил он жадно, хоть и не приходя в сознание.

Больше Ида ничего толком не могла сделать. Ее знаний хватало, чтоб понять – приближается кризис. Но перенесет ли его несчастный?

Сейчас, в тепле и с уходом, у него хотя бы есть шанс.

Анна, Россия

– Давай, топай! А мы с Гошкой по развлекалке погуляем!

– Кира, только, пожалуйста…

– Не буду я покупать все подряд!

– И мороженое…

– Не больше шести порций на нос!

– Кира!!!

– Ладно! Трех!

– Издеваешься?

– Торгуюсь. Аня, иди уже! Замучила всех своим неврозом!

Анна покачала головой, но развернулась.

Встреча с Ольгой Сергеевной была назначена на сегодня. И – да. С юристом.

С бешено популярным, дорогим, хитрым и изворотливым собачьим сыном. Анна, отвечая на его вопросы, едва не поседела. И порадовалась за себя и за Яну.

Повезло!

Повезло, что Яна не вписала Сережу Цветаева ни в одну метрику, даже отчество малышу дала – Петрович. Георгий Петрович Воронов.

Повезло, что была только одна встреча. А то бы наговорила она, чего не надо.

Повезло, что вовремя обратилась к специалисту.

И вот – кафе «Рояль». Дорогое, жутко популярное, пафосное и претенциозное. Юрист, Яков Александрович, перехватил Анну неподалеку от входа.

– Нервничаете?

– Да, Яков Александрович. А…

– Как я догадался? У вас платье не на ту пуговицу застегнуто.

Анна посмотрела на платье.

Замечательно. Пуговицы на нем есть, но декоративные.

– Яков Александрович!

Юрист расплылся в улыбке.

Был он невысок, седоволос и больше всего напоминал «божий одуванчик». Этакий старичок, дунь – рассыплется. Но хватка у него была железная. И не только в делах – Анна оценила рукопожатие. Похоже, адвокат выбрал для себя образ и активно его эксплуатировал. Старый, седой, замученный жизнью еврей…

А поди тронь!

Мигом узнаешь, почем на рынке гвозди!

– Анна, вы помните. Вы поздоровались – и передали мне слово. Дальше разговаривать буду я.

– Да, Яков Александрович.

– Вот и отлично.

Юрист мило улыбнулся – и направился ко входу в кафе, поддерживая Анну под локоть.

Ольга Сергеевна уже сидела за столиком в компании второй дамы. Анна смерила их обеих оценивающим взглядом.

М-да.

Кажется, ей решили сразу указать на ее место. Обычно на женщин такое действует сокрушительно. Две очаровательные леди, иначе и не скажешь, ухоженные, холеные до кончиков ногтей, отманикюренные, с укладкой, которая стоит больше, чем годовая зарплата бюджетника, и в костюмах, которые явно приехали с подиумов. Обычно дамы, видя такое богатство, теряются, начинают мямлить, грустить – и сливаются.

Анна едва не фыркнула.

Если данный спектакль рассчитывался на нее… Императорская семья вообще исповедовала подчеркнутую скромность. Нарочито простые платья, скромные украшения…

Императорская семья.

Другие ветви, тот же Гавриил с его сыном, могли ходить как раззолоченные петухи. А вот Аделина Шеллес-Альденская отлично знала цену своей красоте. И понимала, что слишком вычурные наряды ее погубят. Так что Анна давно научилась не горевать.

Она – дочь императора. Что еще надо добавлять?

Вот и сейчас – насколько ж смешны попытки двух разбогатевших простолюдинок выставить себя королевами.

– Дамы, добрый день, – поздоровался Яков Александрович.

И для одной из дам его явление оказалось неприятной неожиданностью.

– Дядя Соломон? Вы?

Анна подняла брови. Яков Александрович расплылся в улыбке.

– Машенька, вы так же очаровательны, как и лет пятнадцать назад, кажется? Я тогда вел у вас…

– Семейное право, – понурилась красотка, отлично понимая, что это игра. Имя он помнит, а предмет забыл? Забавно…

– Анечка, я тогда был молод и согласился чуточку поработать в институте, – разулыбался адвокат, повернувшись к своей клиентке. – Вот и прозвали меня после одной истории Соломоном. Но царь – это как-то не демократично, а вот дядя Соломон…