Красная змея

— Я говорю серьезно, Пьер. Для отказа может обнаружиться тысяча и одна причина. Вот тебе, например, понадобилось бы специальное разрешение для допуска к некоторым фондам Национальной библиотеки Франции. Твое журналистское удостоверение там стало бы простым куском картона. Эти хранители могут значительно осложнить жизнь даже мне — заявят, например, что документы на реставрации, или что именно с этой единицей хранения сейчас работает другой исследователь, или, попросту, что это закрытый источник. Никто толком не знает, что означает последнее определение, однако такой ответ закрывает тебе дорогу к документу. Кроме того, сотрудники архива могут сослаться на тысячу причин, чтобы запретить тебе копирование документа.

— Как бы то ни было, остаются копии в комиссариате.

— Это верно, но, быть может, полицейское расследование, цели и методы которого в корне отличны от исторического изучения, не слишком беспокоит этих людей. Лучшего объяснения я сейчас придумать не смогу, однако убеждена в том, что сотрудники «отдела игрек» погибли потому, что знали нечто, нам неведомое. По той же причине мы с тобой живы.

— Вернемся к собранию в замке Змеи. Вот послушай. — Пьер склонился над энциклопедией, — Здесь сообщается, что в тысяча триста девятнадцатом году на этом месте возник военный лагерь, получивший название Castrum de Serpente. В конце шестнадцатого века поселок именовался Ла-Серпан. Помимо замка там находилась церковь Сент-Этьен. Основной род занятий местных жителей — возделывание нескольких гектаров виноградников. Там делают пенистое белое вино… — Пьер энергично замотал головой. — Марго, такие бывает. Встреча в местечке, столь…

— Столь уединенном?

— Называй как хочешь, но в таких местах и муха не пролетит без ведома местных жителей.

— Ты прав, но подумай о другом.

— О чем?

Пьер захлопнул книгу и поставил ее на полку.

— Может быть, какая-то конкретная причина заставляет людей из «Красной змеи» собираться именно там, — предположила Маргарет.

— В поселке на восемьдесят жителей?

— В поселке на восемьдесят жителей, возникшем как военный лагерь в тысяча триста девятнадцатом году.

— Как эти энциклопедические сведения связаны с нашей историей?

— Некоторые историки утверждают, что тогда было созвано нечто вроде тамплиерского конклава. На него собрались несколько сотен или даже тысяч рыцарей, которым удалось избежать гонений на запрещенный орден. На этом собрании схлестнулись две партии. Сторонники сохранения ордена предлагали требовать от Папы восстановления справедливости и возвращения всех законных прав. Их противники утверждали, что подобное несбыточно, на самом деле важно сохранить в веках великую тайну, ради которой когда-то и создавался орден.

— Что же они решили?

— Ты спрашиваешь о том, что решили на собрании, которое многие историки почитают за легенду, за чистый вымысел!

— Как и проклятие Жака де Моле?

— Приблизительно.

— Хорошо, я сформулирую вопрос несколько иначе. Что говорят о решении тамплиерского конклава те специалисты, которые считают, что он вообще состоялся?

— Там будто бы одержали верх сторонники ликвидации ордена. Они решили найти способ пронести свою тайну сквозь века.

— В чем суть этой тайны?

— Ой, на этот счет существует тысяча версий. Для беглого обзора истории этого запутанного вопроса нам понадобилось бы несколько месяцев.

Пьер задумчиво почесал подбородок.

— Ты мне так и не объяснила, как связано это собрание тамплиеров с появлением в тысяча триста девятнадцатом году военного поселения с названием Castrum de Serpente.

— Историки, признающие факт этого самого собрания, утверждают, что произошло оно через пять лет после гибели Жака де Моле. Когда было принято решение о роспуске ордена тамплиеров, все его наследие будто бы перешло к «Братству змеи».

— Ты полагаешь?..

Пьер как будто не осмеливался докончить начатую фразу.

— Что я, по-твоему, должна полагать?

— Что нам надо бы наведаться в этот Ла-Серпан.

Маргарет поднялась с неудобного стула, на котором приходилось сидеть посетителям рабочего кабинета журналиста, подскочила к Пьеру, расцеловала его в обе щеки и подмигнула.

— Я уже давно дожидаюсь этого предложения! Когда отправляемся? У нас на все про все не больше суток.

Пьер призадумался.

— Полицию поставим в известность?

— С какой еще стати? Никто не сможет доказать, что я слышала тот разговор.

— Право, не знаю… Годунов предупреждал, что если я соберусь выехать из Парижа, то должен буду сообщить ему об этом.

— Боюсь, если ты так поступишь, то о поездке в Ла-Серпан придется забыть.

— Это означает скрывать информацию от полиции.

— Если нам немного повезет, то Годунов ничего не узнает до тех пор, пока все не завершится.

Пьер ничуть не удивлялся решительности Маргарет. Темперамент этой женщины по временам мешал ей задумываться о последствиях своих поступков. Бланшар понимал, что они вступают на зыбкую, крайне опасную почву, однако его подгоняло расследование, о котором мечтает любой журналист.