Красная змея

— Ты имеешь в виду встречу людей, о которых задержанный упоминает не иначе как в связи с какой-то красной змеей?

— Я имею в виду, проходило ли в Арке, или как его там, сборище больших шишек?

— Это верно.

Для Годунова эти два слова были равносильны паре оплеух.

— Растолкуй!

— В этом замке состоялось собрание руководителей известной швейцарской фармацевтической фирмы. Они арендовали его за чудовищную сумму. Наш мэр был вне себя от радости. Эти фармацевты сделали ему годовой бюджет.

— Они всегда там собираются?

— Насколько мне известно, такое было впервые.

— Как называется фирма?

— Не знаю, но если тебе очень интересно, то могу узнать.

— Мне очень интересно.

— Я постараюсь.

— Уж будь любезен. Это крайне важно.

— Я скоро тебе перезвоню.

— Журналисту и его подружке передай, что они свободны, но не должны покидать Лиму, пока мы не разузнаем, что за люди собирались в этом долбаном замке. Лучше давай-ка я сам ему скажу.

Коллега из Лиму действительно вскоре перезвонил Годунову и сообщил нужные сведения. Прошение об аренде замка поступило в мэрию три дня назад. Оно было составлено от имени представителя фирмы «Фармаколин». Юридический адрес этого фармацевтического предприятия оказался таким: Цюрих, проспект Жана Кальвина, дом восемнадцать. Мэр назвал также телефон секретариата и номер факса фирмы. Фармацевты выплатили округу кругленькую сумму в восемнадцать тысяч евро за право распоряжаться замком вплоть до завтрашнего дня. Еще мэр сообщил, что накануне в замок приезжал грузовик с мебелью. Сейчас всю обстановку рабочие загрузили обратно в машину и оставили замок в его первоначальном состоянии. Руководителю города вся эта операция доставила большое удовольствие.

Через десять минут приятный женский голос отвечал на вызов Годунова:

— «Фармаколин», что вам угодно?

— Прошу прощения, никак не могу вспомнить ваш почтовый адрес. Проспект Жана Кальвина, дом…

— Восемнадцать, месье.

— Спасибо, вы очень любезны.

Годунов нажал на рычаг, посмотрел на трубку, которую все еще сжимал в руке, и произнес:

— Так, значит, «Красная змея», да?

29

Сквозь жалюзи пробивался мягкий свет, который и разбудил Пьера. Хотя Бланшар никогда не выступал на ринге, все тело у него саднило, как у профессионального боксера, проигравшего по очкам после десяти раундов жестокой схватки.

Журналист попытался открыть глаза, но боль была слишком сильной. Он пошарил рукой на ночном столике, чтобы найти часы и узнать, сколько времени. Ему стоило больших усилий приоткрыть веки. Оказалось, что сейчас около восьми часов. Пьер попытался вспомнить вчерашний день, подвергая больную голову тягчайшему испытанию.

Их освободили около шести вечера, так и не предоставив никаких объяснений по факту задержания. Пьер и Маргарет сели в машину и отправились в Арк, до которого было всего пятнадцать километров.

К замку они подъехали прямо перед заходом солнца. Он был наглухо заперт. На воротах висело объявление. Осмотр памятника был возможен со вторника по воскресенье, с десяти до тринадцати и с пятнадцати до восемнадцати.

Цена — три евро, детям до двенадцати лет — полтора, равно как и пенсионерам. Скидки для школьников и для групп численностью более пятнадцати человек. О встрече, состоявшейся здесь, свидетельствовали разве что отпечатки покрышек, оставшиеся на траве. Других следов не было.

Без двадцати семь Пьер и Маргарет, не обращая внимания на усталость, приняли решение возвращаться в Париж.

Доехать туда можно было за девять часов, считая остановку, необходимую для того, чтобы заправиться бензином, посетить уборную и поесть. Вести машину они решили поочередно.

Ночью, без пяти четыре, путешественники уже переехали Сену по мосту Аустерлиц и повернули на бульвар Бастилии. Парижские проспекты в этот час были пустынны. Меньше чем за десять минут ночные странники добрались до квартиры Пьера. Старый «рено» проявил себя не хуже, чем во времена своей молодости.

Бланшар с головой залез под одеяло, чтобы поспать еще несколько часов, но шум, донесшийся из кухни, заставил его передумать.

«Да неужто она уже встала? После нашей прогулочки она спала всего четыре часа», — подумал журналист.

Он проснулся явно не в духе. Бланшар дотянулся до халата, пригладил волосы и побрел на кухню. По пути журналист натыкался на все углы и сквозь зубы бормотал проклятия. Все его кости ломило, голова была готова разорваться на части.

Маргарет уже готовила еду. При виде Пьера она посмотрела на часы и поинтересовалась:

— Как дела, соня? Ты проспал почти семнадцать часов!

— Что за вздор, сейчас восемь!

— Если точнее, восемь часов три минуты.

Пьер выглянул в окно.

— Все-таки который час?

— Двадцать часов три минуты. — Маргарет на секунду оторвалась от взбивания яиц, зажгла еще одну конфорку и поставила на огонь сковородку. Одновременно она убавила пламя на соседней конфорке, где варились шесть сосисок.

— Не может быть!

— Тем не менее. Ты проспал семнадцать часов, как я и говорила.

— Восемь часов вечера? — недоверчиво переспросил Пьер.

— Вижу, ты потихоньку спускаешься на землю.

— Вот кошмар!

— Тебе звонили.

— Кто?