Красная змея

— Пресвятая Богородица! Я совсем не понимаю, что происходит. Мы годами рылись в земле, пока не натолкнулись на гору золота, серебра и драгоценных камней! Граф Гуго тогда был растерян. Возможно, он полагал, что наши поиски увенчаются иным результатом, вот и повелел нам оставаться в Иерусалиме, пока мы не получим указаний от тебя. Нам пришлось провести там еще год, пока не пришла весть о том, что поиски окончены. Хотя вообще-то ничего нового мы не обнаружили.

— Именно обнаружили, сами того не сознавая!

— Как же?

— Слушайте меня внимательно. На самом деле то, что вы искали, находилось на том самом плане, где были указаны все драгоценные тайники.

— Как это на плане?.. Мы нашли ровно двадцать четыре клада и больше ничего!

— На том листе было и кое-что еще, — с важностью произнес Бернар Клервоский.

Рыцари вконец запутались.

— Ничего там больше не было, — заверил его Гуго де Пайен.

— Там были письмена.

— Да нет же!

— Спрятанные письмена.

— Какое-то ведовство? — спросил де Монбар.

— Этот текст по счастливой случайности обнаружил брат Этельберт. Письмена проступили, когда на пергамент упало несколько капель лимонного сока.

— Что еще за чудеса?

Вместо ответа брат Бернар извлек из складок одеяния пергамент и развернул его на столе.

— Узнаете?

— Да, это наша карта.

Монах перевернул лист, и все увидели текст, занимавший половину оборотной стороны.

— Но здесь же ничего не было! — воскликнул Гундемар.

— Было, просто вы не видели. Вот этот самый текст по воле случая обнаружил брат Этельберт.

— Что здесь написано? — недовольно спросил де Монбар.

— Эти строчки подтверждают тот текст на древнем пергаменте, который когда-то попал ко мне в руки. С него-то и началось ваше путешествие и труды в Иерусалиме.

— Но что именно?

— То, что вы должны будете хранить в секрете. То, о чем узнают лишь избранные члены ордена.

— Я был уверен в том, что там есть что-то еще! — с великой радостью воскликнул Гундемар. — Я знал, что мы искали не золото и не серебро, вот только не предполагал, что мы так близки к находке.

— Проявите внимание. Этот текст был написан незадолго до того, как римляне разрушили Иерусалим. Он подтверждает сведения из старинного пергамента, который достался мне много лет назад. Мы можем назвать эти записи Евангелием, которое ни в коем случае не должно быть утрачено. Ему суждено пройти сквозь века и открыться миру, когда настанет подходящий момент. Вы станете хранителями этого Евангелия.

— Именно мы?

Брат Бернар ответил кратко:

— Именно вы.

— Если об этой тайне известно только нам, а еще брату Этельберту и Гуго Шампанскому, то как же мы справимся с задачей, которую ты на нас возлагаешь?

— Тайна будет принадлежать не только вам. Она станет достоянием особого круга посвященных, существующего внутри ордена.

— Круг посвященных внутри ордена? Не понимаю.

— Это будет группа рыцарей, членов ордена, которых следует тщательно отбирать. Тем, кто явится на смену первым хранителям, предстоит пронести сквозь века миссию, которую я ныне возлагаю на вас. Вы станете членами союза, который будет именоваться «Братством змеи».

— Почему такое странное имя? — изумился Гундемар.

— Потому что в очень древние времена существовала тайная наука, о которой почти не осталось воспоминаний. Она позволяла прикоснуться к необыкновенному знанию. Змея — это животное, символизирующее именно такое знание. Нелишним будет добавить, что для того, чтобы справиться со своей миссией, вам придется сделаться молчаливыми и хитрыми, точно змеи.

— Почему нам?

— Потому что вы будете единственными, кто причастен к тайне.

— Но ведь нас слишком мало. Столь ограниченный круг хранителей означает великий риск.

— Вас будет чуть больше, хотя и не много. Великие секреты могут являться достоянием лишь немногих.

12

Париж, 12 октября 1307 года

По окончании церемонии присутствующие начали подходить к помосту, на котором восседал король Филипп Красивый — главное лицо на похоронах своей невестки, Каталины де Куртене, супруги его брата Карла. Вдовец, сидевший по правую руку от монарха, вежливо кланялся каждому, кто подходил к нему с изъявлениями скорби.

В главном нефе храма выстроилась длинная очередь из благородных особ, желавших принести свои соболезнования королевскому семейству. Разговоры велись о напряженности на границе с англичанами и о действиях Папы, который, по-видимому, окончательно обосновался в городе Авиньон, превратив его в апостолическую столицу христианского мира.

После членов королевской семьи наступила очередь Жака де Моле, уже довольно давно находившегося в городе. Кое-кто поговаривал, что парижское путешествие магистра связано с его желанием заручиться высочайшей поддержкой для организации нового Крестового похода.