Красная змея

Магистр тамплиеров взошел на помост и преклонил колено в знак почтения. Филипп подхватил его за плечи и заключил в братские объятия. Это был знак особого расположения короля к этому человеку. Никто не мог расслышать слов, которые монарх прошептал магистру на ухо. Тот в ответ церемонно склонил голову, а затем принес Карлу Валуа соболезнования по поводу потери супруги. На лице королевского канцлера Гийома де Ногаре, стоявшего в шаге за спиной своего господина, при этом не отразилось никаких эмоций.

Когда Жак де Моле в сопровождении полудюжины рыцарей удалялся по одному из боковых нефов, к нему были прикованы взгляды всех придворных и прочих особ, дожидавшихся своей очереди. Этот визит вызвал волну комментариев. По Парижу ходили слухи о разногласиях между короной и орденом. Разумеется, теперь, после приема, оказанного Филиппом Четвертым предводителю тамплиеров, всем стало ясно, что это лишь злонамеренные сплетни.

Когда рыцари вышли на маленькую площадь, расположенную перед церковью, они натолкнулись на толпу, мешавшую двигаться дальше. Несмотря на то что четверг был объявлен не рыночным днем, множество людей собралось здесь, чтобы посмотреть на короля, на знатных придворных и на прочих выдающихся участников церковной церемонии.

Отряд солдат расчистил для тамплиеров коридор. Рыцари удалялись неспешным шагом, несколько высокомерно. Эти люди давали толпе понять, что они ничего не боятся. Рыцари были уверены в своем могуществе.

Когда все, кто мог бы их подслушать, остались позади, магистр заметил:

— Полагаю, никто из вас не станет сомневаться в том, что мы правильно поступили, явившись на похороны королевской невестки.

— Господин, никто из нас не был против того, чтобы присутствовать на траурной церемонии. Сомнения наши заключались вот в чем. Подобает ли нам в сложившихся обстоятельствах чересчур выказывать себя?

Де Моле посмотрел на рыцаря, шагавшего по правую руку от него. Тот был гораздо моложе магистра, мужчины лет шестидесяти, отменно сохранившегося для своего возраста.

— Похороны — не выставление себя напоказ. Это ритуал, предписываемый церковью. Участие в нем есть дело христианского милосердия.

— В этом ни у кого не возникнет сомнений, мой магистр. Однако вы ведь согласитесь со мной в том, что похороны, которые мы только что наблюдали, — это также и придворная церемония, на которую все собираются, чтобы на других посмотреть и себя показать.

— В таком случае ты должен признать, что лучше было присутствовать, дабы все болтуны и сплетники видели нас на церемонии.

— Мой магистр, мне кажется, все гораздо серьезнее. Вы не заметили, какое лицо было у канцлера?

— Ногаре всегда подчеркивал свое нерасположение к нам. Не думаю, что здесь есть повод для беспокойства. Как вы сами могли убедиться, слухи, которые о нас распускают в эти дни, не имеют под собой оснований. Все это сплетни, наговоры наших врагов, которые распространяются праздными завистниками. Вы же видели, что его величество был в высшей степени благосклонен ко мне.

Слова магистра сперва не вызвали никаких комментариев, что можно было воспринять как знак согласия. Все-таки самый молодой тамплиер поколебался несколько секунд, а потом решился высказаться:

— Простите, мой магистр, однако Филипп Четвертый — не тот человек, которому можно было бы доверять.

— Ты не должен так отзываться о короле, — одернул юношу де Моле.

— Прошу простить, мой господин.

Рыцари в молчании проследовали к замку Тампль. Так парижане окрестили массивную крепость, командорство ордена во французской столице.

Легкий ветерок постепенно превращался в яростный ураган. Выдерживать его становилось все труднее. Тамплиеры подошли к крепости, остановились и подождали, пока часовые изнутри не поднимут решетку и не откроют ворота. Несколько дней назад руководство ордена решило до крайности ужесточить меры безопасности. Когда рыцари прошли внутрь, ворота за ними немедленно были заперты.

Магистр обратился к своему молодому спутнику:

— Почему ты так отозвался о короле?

— Мой господин, мне не хотелось бы, чтобы вы вторично порицали меня за мои слова.

— Не беспокойся, я просто жду ответа на свой вопрос и хочу, чтобы ты объяснился со всей прямотой.

— Господин, всем известно, что король частенько отказывается от своих слов. Торговые люди опасаются вызовов к его управителям, в особенности к Гийому де Ногаре. От них требуют займов, которые после не оплачивают.

— Кое-что об этом известно и нам.

— Я слышал, бывают случаи, когда король и вовсе не признает существования подобных долговых обязательств. Он дает различные обещания многим рыцарям, а затем выказывает необычную забывчивость. Даже с дамами он ведет себя не по-рыцарски. Как мне дали понять, король повелел умертвить мужа одной красавицы, чтобы потом было проще добиться ее благосклонности.

— Может быть, все это лишь сплетни.

— Возможно, господин, однако мне кажется, что люди не стали бы рисковать своими шеями ради простых сплетен. Всем известно, что король повелел изгнать из страны евреев, чтобы не отдавать деньги, занятые им у банкиров, происходящих из этого народа.