Краснеющая Розовая Роза (ЛП)

— Ты должна поговорить с отцом ребёнка, — сказала я ей мягко и присев рядом с ней взяла её за руки. — Вы придумаете, что делать дальше вместе. И я здесь для того, что тебе нужно.

— Спасибо, — сказала Карина всхлипывая. — Боже, Харлоу. Не могу поверить, что это случилось. Я думала, мы были осторожны.

Я сочувственно ей улыбнулась и потёрла ей руку.

— Всё будет хорошо. Вот увидишь. Просто успокойся. Может, тебе нужно где-нибудь переночевать?

— Нет. — Карина встала со стула и нацепила на лицо храбрую улыбку. — Ты права, Харлоу. Я должна пойти и поговорить с ним. Он должен знать, что происходит. И, может быть, мы действительно вместе что-нибудь придумаем.

— Правильно, — сказала я, ободряюще потирая ей руку. — И запомни, пожалуйста, Карина, что если тебе вдруг что-нибудь будет нужно, я всегда рядом.

— Я знаю. Просто я волнуюсь, что потеряю поддержку родителей, — сказала Карина прерывающимся голосом. — Ты же знаешь, что они полностью платят за всё.

— Я уверена, что они поймут, — мягко сказала я ей. — Ты уже решила, когда расскажешь Мадам о своей беременности?

Она покачала головой, и тут же невысказанный вопрос завис в комнате: собирается ли она вообще оставить ребёнка?

Я знала, что Карина не религиозна так же как и её родители. Но всё же я не рискнула задать этот вопрос вслух. Это бесчувственно и она сама должна принять решение. Я даже понятия не имею, как бы я повела себя в её положении.

— Может, ты хочешь чашечку чая? — Спросила я, и она согласно кивнула.

Я принесла ей коробку с салфетками и стала готовить по чашечке PG Tips моего любимого чая. Я продолжила болтать с Кариной, пока готовила его, надеясь, что ей станет лучше.

— Ты знаешь, мне не нравится Эрл Грей. — Сказала я. — Он напоминает мне по вкусу мыло. Мама всегда делала отличный чай.

— Тебе ведь не двадцать, не так ли?

Вопрос Карины возник из ниоткуда, и я, поставив чайник, повернулась к ней.

— Карина, — мягко сказал я. — Пообещай мне, что ты никому не расскажешь об этом. Я могу потерять работу официантки.

— Я не расскажу. Обещаю. — Покачала она головой и уставилась на свои руки, сложенные на коленях. — Ты же знаешь, я бы никогда этого не сделала. К тому же ты всегда добра ко мне.

Я разлила по чашкам молоко и добавила по две ложки сахара.

— Спасибо, — с благодарностью сказала она. — Это моя единственная слабость, которую я позволяю себе. Будь проклята Мадам.

Мы рассмеялись и стукнулись нашими кружками. Я включила телевизор на сериал, чтобы Карина почувствовала себя более комфортно и больше не стала расспрашивать её ни о чем, что касалось беременности, думая, что ей просто нужно было с кем-то поделиться этой новостью, и она сама расскажет все, что посчитает нужным. Я же понятия не имею, какую поддержку ей оказать, поэтому надеюсь, что делаю довольно хорошую работу.

За чаем Карина расслабилась и начала болтать о танцах, о студии. Мы больше ни разу не упомянули о её беременности, и я сделала всё возможное, чтобы отвлечь её. Я предложила ей поесть, но она отказалась, говоря, что ей нужно следить за своей фигурой, прямо перед тем как побледнеть и вновь погрузиться в волну рыданий.

Мне жаль её и мне грустно от того, что я ничем не могу ей помочь. Я ничего не могу сделать, чтобы всё исправить. Теперь всё зависит от неё и решение она должна принять сама.

Но, тем не менее, мне было интересно, кто отец. Но я думаю, что неуместно об этом спрашивать, а Карина упорно молчит и не говорит мне кто он.

Стрелки часов перешагнули за одиннадцать, и меня всё сильнее стало клонить в сон. Практика начиналась рано на следующий день, и я боялась, что Карина опоздает домой. И если она поздно появится в студии, Мадам станет подозрительной к ней ещё до того, как узнает о ребёнке.

— Мне, наверное, пора домой, — наконец сказала Карина, тяжело вздыхая. — Прости, что я так долго тебя беспокоила.

— Ты никогда меня не беспокоишь, — призналась я. — Я просто надеюсь, что мне удалось хотя бы немного тебе помочь.

— Да, — пообещала она, обнимая меня. — Мне жаль, что я просто ворвалась сюда. Я просто… не знала, куда мне идти.

Я кивнула и сжала её в объятиях, пообещав, что буду рядом с ней для всего, что ей будет нужно.

Проводив Карину к входной двери, мы снова крепко обнялись, прежде чем она исчезла в холодной ночи.

Я разложила диван, надела свою сильно изношенную ночную рубашку и, почистив зубы, подготовилась ко сну. Моя записная книжка осталась лежать на столе, и в ней я не написала о том что произошло с Кариной. Почему-то мне показалось, что историю Карины я должна держать при себе. Даже мой дневник не настолько священен, чтобы хранить этот секрет.

Я просто надеюсь, что с Кариной всё будет в порядке. Я все ещё уверена, что беременность должна быть чем-то красивым и особенным в жизни каждой женщины, но также поняла, почему Карина была расстроена. Я бы очень хотела ей помочь, но знаю, что уже выполнила свою часть.