Красницкий Сотник ч.1-2

   – Я вместо Семки здесь остаюсь! – снова подал голос соперник Дырки. – Он раненый, назад уплывает. Я теперь начальный человек!

   – Семен, воевода Погорынский нам с тобой дела вести указал. – Мишка подчеркнуто адресовал свои слова только “адмиралу Дрейку”. – Других нам не надобно. Ежели ты немощен...

   – Да клал я на то, что там твой воевода указал!!! – похоже, Колоброд “закусил удила”. – Совсем обнаглели щенки!!! Да мы вас...

   – Кхгрм!!! – многозначительно прокашлялся Егор и принялся с преувеличенным вниманием рассматривать что-то в кроне ближайшего дерева.

   На берегу возле борта “штабной” ладьи разлилась тишина. Антон умоляюще пялился на Мишку, ожидая приказа на выстрел, Семен Дырка переводил взгляд с Мишки на Егора и обратно, Треска торчал столбом с невозмутимым видом, словно происходящее его не касалось. Егор, наглядевшись на листья и ветки, склонил голову на бок и принялся сосредоточенно ковырять мизинцем в ухе.

   – Антон!

   – Здесь, господин сотник!

   – Ступай к поручику Демьяну. Скажешь, чтобы подошел сюда с десятком отроков, а то Колоброд по купанию, видать, соскучился. И напомни поручику Демьяну, что приказ доглядывать за огневцами никто не отменял. Исполнять!

   – Слушаюсь, господин сотник!

   Колоброд метнулся глазами вслед убегающему Антону, зыркнул в сторону Мишки, а потом уставился на Семена Дырку, словно требуя от того вмешательства и прекращения всего этого безобразия. Егор тяжело вздохнул, внимательно обозрел кончик мизинца и снова запустил его в ухо. Семен Дырка тоже глянул вслед Антону, потом обернулся к ладье и собрался что-то сказать, но Мишка его опередил:

   – Честной муж Семен из села Огнева! За хулу, прилюдно излитую на воеводу Погорынского ТВОИМ человеком, вира – гривна серебром! Разочтешься при разделе добычи. И образумь СВОИХ людей, иначе в другой раз за поносные слова на боярина Кирилла велю язык урезать!

   На лице “адмирала Дрейка” сменилась целая гамма выражений. Сначала он видимо собрался возмутиться – какая такая вира? Потом возмутиться еще больше – за союзниками, можно сказать, братьями по оружию, доглядывать? И лишь затем, до него дошло не только то, ЧТО было сказано, но и КАК это было сказано: “ТВОЙ человек”, “СВОИХ людей”. Мишка, так же, как только что Егор его самого, вталкивал Семена в статус первого лица среди огневцев, и недвусмысленно указывал на отдаваемое ему погорынцами предпочтение перед Колобродом.

   Носильщики-огневцы присутствовали при произошедшем, хоть и безмолвно, но явно небезучастно. Переглянувшись между собой, они, не дожидаясь указаний, дружно крякнули и вздели носилки с Семеном Дыркой над бортом ладьи.

   – Э-э! Полегче! – забеспокоился Семен. – Не уроните, дырка сзаду!

   – Не боись! – отозвался один из передней пары. – Как дитя донесем! – подхватил второй.

   Они ловко пристроили переднюю часть носилок на планширь и сами перелезли с берега на ладью, чтобы принять “ценный груз”. Колоброд глянул на “подъемно-транспортную операцию” со злобной тоской, сплюнул и, пробормотав под нос нечто ругательное, пошел прочь.

   “Вот таким, значит, образом, сэр Майкл? Что ж, врага вы себе в лице мистера Колоброда эсквайра нажили, но это мелочь. А вот то, что у “адмирала Дрейка” образовалась в Огнево-тауне изрядная оппозиция – очень важно. Теперь “адмиралу” без поддержки воеводы Погорынского никуда не деться. Мда-с, разделяй и властвуй... Кхе! Как изволит выражаться их сиятельство лорд Корней”.

   Треска, сохраняя невозмутимо-величественный вид, тоже решил взойти на борт, но торжественного восшествия не получилось. Сначала, перекинув ногу через планширь, он умудрился сесть на край собственного плаща, отчего, при попытке выпрямиться, чуть этим же плащом и не был удушен. Затем, ножны меча, совершенно непонятным образом, оказались у него между ног, а непривычное к тяжести доспеха тело повлекло вперед так, что опершись на поврежденную ногу, Треска охнул от боли и вынужден был опуститься на четвереньки. В довершение всех бед, дрегович, пытаясь подняться на ноги, ухватился обеими руками за планширь и не заметил, что зацепился ожерельем за утку. Нитка, естественно, лопнула и стеклянные бусины дождиком просыпались Треске под ноги.

   Мишка деликатно отвернулся, Егор продолжил увлеченно ковыряться в ухе, и лишь один Семен “посочувствовал” дреговическому старейшине:

   – Ребяты, помогите ему! Убьется же с непривычки, дырка сзаду!

   Треска, раздраженно отмахнувшись от протянутой руки, поднялся на ноги, громко сопя, взобрался на кормовой помост и, красный, как свеклина, уселся рядом с Егором.