Красницкий Сотник ч.1-2

   “Опаньки! Вот тебе, бабушка, и фейс во всю харю! Дикарь-то дикарь, а догадался, что спектакль не столько для Дырки, сколько для него играется! Как вы там, сэр, рассуждали о лихих ребятах, которые сейчас по всей Европе основывают графские, баронские и просто дворянские династии? И плевать, что немытые, неграмотные и сущие бандиты по образу жизни! Да мэтр Треска, на их фоне, гораздо приличнее смотрится – и грамотен, скорее всего, и моется каждый день. А насчет лихости... встать во главе рода, пусть даже и после эпидемии, выкосившей стариков – тоже не пустячки! Коли вернется с добычей и при оружии, да с людьми, признавшими его своим командиром... не-ет, не даст он больше в своем роду волхвам верховодить – сам хозяином захочет стать, и воевода с христианским попом ему в этом деле первыми помощниками будут!”.

   – Господин сотник, господин сотник! – прервал Мишкины размышления крик отрока. – Господин сотник, дозволь обратиться, отрок Астафий!

   – Что случилось?

   – Урядник Яков велел передать: по Пине от Пинска две лодки спустились!

   Мишка дернулся встать, но Егор буквально пригвоздил его к месту предостерегающим взглядом.

   “Тпру! Стоять, Зорька, покуда доят! Постыдились бы, сэр, ну, сколько ж можно на одни и те же грабли наступать? А еще Дырку с Треской поучать взялись!”.

   – Поручик Демьян велел три насада на перехват готовить. – Продолжал доклад Астафий.

   – Гм... – Мишка сделал вид, что и не собирался вскакивать, а лишь поудобнее усаживается. – Сколько народу в лодках?

   – По семь, по восемь, все оружные. Но с одной лодки четверых на берег высадили, там, где у них дозор раньше стоял.

   – Что, так вот, на виду, все и делают?

   – Нет, господин сотник, они думают, что их не видно, а мы видим.

   – Передать поручику Демьяну, что его действия одобряю. Нападать на полочан разрешаю только если они в Припять выплывут, да так, чтобы обратно в Пину они вернуться не смогли. Самим же в Пину не лезть! Запрещаю настрого – на засаду нарваться можете! Ступай.

   – Погоди! – вмешался Егор. – Передай ратнику Арсению, чтобы ладью готовил, он знает, которую. На ладью моих людей, гребцов из огневцев и... – Егор вопросительно глянул на сотника Младшей дружины.

   – И опричников! – быстро добавил Мишка.

   – И от меня передай, – влез Семен Дырка – чтобы гребцов и кормщиков невозбранно!

   Отрок Астафий растерянно поморгал, но увидев поощрительный кивок сотника, бодро рявкнул:

   – Слушаюсь, господи сотник!

   Треске, чувствовалось, тоже хотелось добавить и собственные распоряжения, но повода не нашлось. Он вздохнул, провожая взглядом убегающего отрока и, как-то по-простому, уже не пытаясь ничего из себя изображать, обратился к Егору:

   – Свежатинки добудем. Мои тут уже кабанье стадо выследили – с поросятами, голов в двадцать будет. Вечерком возле водопоя их и возьмем. Не велика хитрость, сделаем. А скажи-ка ты мне, к чему он – дрегович повел бородой в сторону Семена – негоден оказался? Как-то вы... больно уж смутно излагаете.

   – Во-во! – встрепенулся “адмирал Дрейк”. – Негоден, негоден, дырка сзаду, а для чего негоден-то? И почему?

   Егор опять полез пальцем в ухо, предоставляя Мишке возможность самому отвечать на заданный вопрос.

   – Перемены грядут, честные мужи, перемены серьезные, а вот к добру эти перемены будут или к худу, во многом и от нас зависит. – Мишка оглядел собеседников и, убедившись, что те готовы слушать дальше, продолжил. Избаловались мы за боярином Федором-то – ни князь в полюдье к нам не ездил, ни людей своих не присылал, да и некому это делать было – в Турове-то Брячислав Святополчич только на кормлении сидел. Ныне же на Туровский стол сел полноправный князь, как-то при нем все будет? А ну, как не удоволится тем, что ему боярин Федор собирает, да начнет сам в полюдье ездить? Или еще хуже – людишек своих посылать. Слыхали, наверное, как они себя ведут? Виры разорительные на пустом месте придумывают, новые подати измышляют, а то и впрямую грабят. В полюдье, как в боевой поход за добычей ходят. Но им иначе и нельзя – кормятся-то только с добычи, да княжьими милостями, а жизнь в стольных городах дорога. Там не только прокорм требуется, но богатство напоказ выставить, гонор явить.

   – Ну, а я-то тут причем? Что мне, дырка сзаду, воевать, что ли с князем?

   – Ни в коем разе! Бунт князья давят жесточайше, да и за обиды своих людишек карают беспощадно.

   – И что ж тогда?

   – А то, что между простым селом и боярским – с дружиной – разница есть, и разница существенная. Да, за княжьего человека спрос суровый, но ему-то, ежели убили, уже все равно. Для грабителя, в случае гибели, смысл грабежа теряется начисто – награбленное уже не потратишь. Да и остальные, при таком повороте дела, предпочтут не рисковать, а поискать добычу полегче. У татей, хоть простых, хоть княжьих, ухватка всегда одинаковая – рвать, в первую очередь, с тех, кто сопротивляться не может.

   – Угу, так они и утерлись, дырка сзаду, и князь смолчал. Да что ты мне тут...

   – Нет, конечно! Не утерлись и не смолчал... если дело с боярином-одиночкой имеют. А вот если сотни в тысячу собраны, да тысяча та сильна...

   – Опять, выходит, война!