Красно-белые волны в Царицыне и окрест. Волна первая

– Кажется, власти начинают ехать на работу. Давайте дадим им ещё немного времени и пойдём знакомиться и обустраиваться. Полковник Носович со штабом, думаю, уже расквартировались, – произнес генерал, провожая взглядом уезжавшее авто.

Мы уселись на лавочке в парке. На деревянной сцене появились музыканты и заиграла музыка. Стали приходить пары – дамы с зонтиками в сопровождении офицеров в царской форме.

– Отчего-то приятно видеть, что не один я ношу мундир, – заметил Снесарев.

Улицы стали наполняться красноармейцами. Я обратил внимание, что все они неряшливо одеты, на вид полуголодные и, казалось, бесцельно шатаются по городу. Подходят к торговым латкам, якобы прицениваются, но видно, что денег нет, а потому пытаются выпросить товар даром.

– Пожалуй, пора! – скомандовал генерал.

Встаём со скамейки и тут нам навстречу выбегает атлетического вида господин в спортивном костюме. Коротко стриженые волосы и огромные голубые глаза, взгляд живой и упрямый. Тренированное тело выдаёт в нём спортсмена со стажем. Господин замечает нас, останавливается и лицо его расплывается огромной искренней улыбкой самодовольного, знающего себе цену человека.

– Андрей Евгеньевич! С приездом!

– Здравствуйте, Анатолий Леонидович!

Оба крепко обнимаются и рассматривают друг друга, как давние приятели, не видевшиеся какое-то время.

– Вот где теперь нам с Вами придётся служить! – Снесарев был явно восхищен отменной физической формой собеседника. – А Вы всё такой же спортсмен! Бег, фехтование, плавание, стрельба, английский бокс… Я ничего не запамятовал? Ах да, и всенепременно танцы. Губную гармошку с собой взяли?

Анатолий Леонидович не сводил с генерала счастливого взгляда, а улыбка так и застыла на его лице.

– Конечно! Omnia mea mecum porto! Всё своё ношу с собой! И гармошку, и физическую форму. Офицер всегда должен быть в лучшей форме во славу Отечества! Пока только успел искупаться в реке. Теперь вот утренняя пробежка. А вода в реке бодрящая, свежая, что надо! С танцами, уверен, здесь никак. Большевики не планируют балы, – рассмеялся Анатолий Леонидович.

– Здесь говорят исключительно Волга. Не река. Наш новый сослуживец меня поправил. Кстати, царицынец!

– А, так это и есть Ваш новый адъютант, из-за которого задержались в Москве?

– Бывший унтер-офицер кавалерии Истомин Станислав Демидович, – представляюсь я.

– Полковник Носович, начальник штаба округа.

Носович крепко пожал мне руку.

– Отчего же бывший? Вас что разжаловали или отправили в отставку в родительское поместье?

– Императорской армии больше нет, а следовательно, мы все бывшие офицеры, – ответил я.

Вдруг лицо Носовича сделалось упрямым, взгляд твёрдым, а мышцы напряглись.

– Пути Господни неисповедимы, унтер-офицер. Бывали на германском фронте?

– Приходилось.

– Отменно! Значит, есть боевой опыт. Здесь он несомненно пригодится. И мы с Андреем Евгеньевичем воевали против немцев. Я командовал 466-го Малмыжским пехотным полком, а генерал-лейтенант 64-й пехотной дивизией. Я правильно помню, Андрей Евгеньевич?

– Не юлите, полковник. Или как всегда, напрашиваетесь на комплимент? У Вас иключительная память!

Носович вновь расхохотался.

– Я был студентом у генерала Снесарева. В Николаевском кавалерийском училище, – признался я.

Снесарев вопросительно посмотрел на меня.

– Вот как? Что же Вы до сих пор молчали?

– Думал, может, вспомните. Вы нам преподавали военную географию.

– Похоже, у нас собирается отменная компания! – подвёл итог Носович.

– Евгения Васильевна с Вами? – спросил Снесарев.

– Всенепременно! Omnia mea mecum porto! Ковалевский тоже привез своё семейство. Ну, идёмте же! Покажу наши квартиры.

Жилище новых штабистов располагалось в трёхэтажном купеческом доме в самом центре города.

– Господа, спуститесь в салон! Андрей Евгеньевич прибыли! – громогласно объявил Носович и заварил чай. – Спят долго, лентяи.

– Ну что, все в сборе? Андрей Евгеньевич, Вы, конечно же, знаете сего проказника. Посему представлю его только Вам, господин Истомин, – полковник Александр Николаевич Ковалевский с супругой. Прошу любить и баловать. Дети ещё спят? Александр Николаевич – мой давний друг, сослуживец и однокурсник по академии Генштаба 1910-го года выпуска. А вот полковник Чебышев и его заместитель полковник Сухотин. Мои адъютанты Тарасенков, Садковский и Кремков. Кстати, поручик, что за фото милой домы у Вас в спальне?

Кремков явно смутился и не ответил.

– И наконец, очаровательнейшая госпожа Старикова. Не удивляйтесь, мой друг, не супруга одного из нас. Штабист! Начальник хозяйственного управления. Ну-с! Попьём чаю и строевым маршем в совдепию! – рассмеялся Носович. – Пардон, господа, к местному начальству.

На стене у входа в здание висела табличка. Желтой краской на красном фоне аккуратно выведена надпись «Штаб Южного Округа Рабоче-Крестьянской Красной Армии». Стоит неопрятно одетый, уставший часовой. Увидев нас, винтовкой перекрыл вход. Снесарев протянул ему документы.

– Военный руководитель округа Снесарев. А это мой штаб, – показал он на нас. – Только что прибыли.