Красно-белый роман. Лариса Рейснер в судьбе Николая Гумилева и Анны Ахматовой

Она говорила: «Любимый, любимый,
Ты болен мечтою, ты хочешь и ждешь,
Но память о прошлом, как ратник незримый,
Взнесла над тобой угрожающий нож…
Ты знаешь, что женское тело могуче,
В нем радости всех неизведанных стран,
Ты знаешь, что женское тело певуче,
Умеет лечить от тоски и от ран…»

Венчались они в Никольской слободе под Киевом, в церкви Святого Николая. А год спустя Гумилев написал стихотворение «Из логова змиева»:

   Из логова змиева
   Из города Киева
Я взял не жену, а колдунью…
   Я думал – забавницу,
   Гадал – своенравницу,
Веселую птицу-певунью.
   Покликаешь – морщится,
   Обнимешь – топорщится.
А выйдет луна – затомится.
   И смотрит, и стонет,
   Как будто хоронит
Кого-то, – и хочет топиться.

   Твержу ей: «Крещеному,

   С тобой по-мудреному
Возиться теперь мне не в пору.
   Снеси-ка истому ты
   В днепровские омуты,
На грешную лысую гору».

   Молчит – только ежится.

   И все ей неможется.
Мне жалко ее, виноватую,
   Как птицу подбитую,
   Березу подрытую,
По счастью, Богом заклятою.

Анна Андреевна в год свадьбы создала одно из лучших своих стихотворений:

То ли я с тобой осталась,
То ли ты ушел со мной,
Но оно не состоялось,
Разлученье, ангел мой!
И не вздох печали томной,
Не затейливый укор,
Мне внушает ужас темный
Твой спокойный ясный взор!..

После свадьбы Гумилев, как и обещал, дал жене личный вид на жительство, положил на ее имя две тысячи рублей в банк и подтвердил свое слово: она не должна чувствовать себя связанной узами брака и может распоряжаться своей судьбой как хочет.

В свадебное путешествие они решили отправиться в Париж. Но прежде – Царское Село!

Вот аллеи, где гуляли Дафнис и Хлоя, вот мужская гимназия, вот озеро и лебеди… – все приметы вызывали в памяти то Пушкина, то Жуковского, то Анненского!

Прекрасно Царское Село! И влажный воздух ранней весны, и смех амуров-купидонов, расшалившихся там, под облаками, и потиравших ручки: «Вот и славно, все уладилось! А все же кто-то из нас слишком много стрел пустил в эту милую девушку!»

Райвола. Дом с привидениями

То же солнце, что светило новобрачным и в Царском Селе, и в Киеве, и в усадьбе Слепнево, заливало летом 1911 года берег Финского залива, дачные места, Райволу, где обосновались в жару петербургские жители. Среди них и будущая Муза Гумилева – Лариса Рейснер, пока гимназистка. Здесь же по соседству, находилась и дача писателя Леонида Андреева.

В облаках резвились розовые амуры, ибо что может быть соблазнительнее для амурчиков, чем юная гимназистка, к тому же с мечтаниями в хорошенькой головке под густыми каштановыми волосами, читающая стихи и с восторгом глядящая на прославленного писателя?…

…Бледно-голубое небо казалось совсем близким, тяжелым и жарким, но, когда жаворонок взлетал ввысь, небо становилось бесконечным. Солнце, маленькое, белое, расплавилось и запуталось где-то в небесной кисее.

Было жарко, как где-нибудь на Кубани. Давно не помнили здесь такого лета. Большая компания дачников двигалась по реке на четырех лодках.

– Стой! – скомандовал человек на первой лодке, поднявшись во весь рост.

Был он высокий, крупный, с темной бородкой и откинутыми назад волосами. Белая рубашка, расстегнутая у ворота, свободно свисала с плеч. Он сильно оттолкнулся веслом, и лодка легко уткнулась в песчаный берег.

– Здесь состоится первое действие нашей комедии! – возвестил этот красивый мужчина и тихо добавил: – А быть может, драмы…

Он артистически поднял руки, как Иоанн Креститель на картине Иванова.

– Господа! Несите ваших прекрасных дам на берег – они достойны этого! Рыжик! – позвал он и легко подхватил старушку в серенькой широкой кофте – свою мать.

– Ой, Лёнушка! – счастливо охнула та. Но сын уже поставил ее на землю.

В своих высоких сапогах стоя по колено в воде, он протянул руки следующей женщине:

– Принимается раба Божия Анна…

Осторожно ступив на песок, Анна Ильинична, его жена, деловито отряхнула юбку.

– О, – снова зазвучал глуховатый баритон, – при виде столь юной и милой особы мне становится страшно.

Девушка лет шестнадцати, высокая и крепкая, протянула ему руку. Сквозь смуглый загар проступил яркий румянец.