Красноармеец

Как был я простым стрелком-красноармейцем, так и остался. С помощью дрона, направленным микрофоном я подслушал, как начальник штаба дивизии говорил с начальником разведки о том, что насчёт меня приказ сверху спущен. Это всё и объясняет. Да наплевать, главное до конца войны дожить, что с такой профессией не самое простое дело. Я уже делал попытки уйти в тыловики или в снабженцы, даже на освободившееся место ротного старшины – не получилось. И подкуп не помог, по рукам моим помощникам надавали, одного так и вовсе в окопы сослали, чтобы голова проветрилась. Не зря сослали, проветрилась – пуля в лоб.

Начали вводить погоны, приказ официально зачитали, даже в медсанбате, что вызвало гул разговоров и обсуждений. Разговоры об этом ходили и раньше, но всё же у многих если не шок вызвали, то близко. Золотопогонниками мы стали, раньше били их, теперь сами погоны носить будем. В общем, ввели, но пока новая форма не прибыла, ходим в старой. Кто-то из франтов самодельные делает, но я к таким не отношусь. Прибудет форма – переоденусь, но пока нафиг не надо.

Ладно, что там дальше? Сталинград наши взяли три дня назад, я ещё в медсанбате находился. Немцы капитулировали. Почти стотысячная группировка, шесть генералов и Паулюс, он и тут был. Наши праздновали, в Москве был салют. Дивизия была выведена в резерв, пополнялась и отдыхала – заслужила, получив звание восемнадцатой гвардейской Сталинградской. До немцев было километров пятьдесят, там проходила линия фронта – именно на такое расстояние от города (или того, что от него осталось) их отогнали.

Что касается остального, то Новороссийск взят, Крым пока не освободили: все силы кидали под Сталинград. На остальных фронтах скорее сдерживали, находясь в обороне, так что по сравнению с летом сорок второго сильных изменений не было: где-то немцы продвинулись, но не сильно, шли бои местного значения. Как сказал комиссар дивизии: кто победит, решалось тут, в Сталинграде. И знаете, подумав, я понял, что он прав. По сути, тут, в Сталинграде, мы сломали хребет вермахту. Да, под Москвой тоже нехило им накостыляли, рухнул миф о непобедимости немцев, но именно здесь всё окончательно решилось. Теперь мы их погоним.

Город был взят большой кровью. Долго бились в лоб, за что я откровенно презираю командование, пока, наконец, не кинули по флангам две свежие армии, создав плацдармы, после чего двумя фронтами окружили город. Дальше у немцев была уже агония, мы их добивали, и я принимал в этом активное участие. Есть что вспомнить, но как-то не хочется.

Я пережил полтора года страшной войны, бывал в разных обстоятельствах и надеялся, что моя удача от меня не отвернётся. Потому что после двух недель отдыха и пополнения, когда численный состав дивизии в людях был восполнен на восемьдесят процентов, а в технике и тяжёлом вооружении – на шестьдесят, нас сняли с отдыха, вывели из состава пока не расформированного Сталинградского фронта и перевели в состав Крымского.

В общем, мы грузились на эшелоны – и в тыл. Видимо, после прошедшей зимы решили погреть наши косточки на юге. Впрочем, до лета ещё несколько месяцев, сейчас лишь середина января. Мой взвод ехал в одном эшелоне со штабом дивизии. Сидя на нарах в теплушке и покусывая соломинку (тут целая охапка в углу, печку топим), я размышлял.

Не судите строго, но так, в качестве предположения: я могу попасть в плен? Вполне. Могу сбежать? Да легко, с моими-то запасами. К слову, плюс-минус четыре тонны – это продовольствие разного вида, включая готовое, самое ценное на войне. Остальное – оружие, снаряжение, одежда и всё остальное, что так здорово помогло мне пережить эту зиму. Из транспорта как был один велосипед, так и остался, вот разве что лыжи ещё могу назвать – широкие, охотничьи. Вполне хватало.

Перед отправкой я побегал по землянкам, которые мы оставляли, по жилым подвалам, и раздал припасы узникам Сталинграда. После страшных боёв в тех местах, где немцы сдались, начали вылезать горожане – истощавшие, просто дистрофики. Многие так и остались лежать в укрытиях, не в силах встать, настолько ослабели от голода. Бойцы нашей дивизии участвовали в поисках, откапывали, поднимали, и тела погибших горожан в том числе. Было найдено около трёх тысяч живых. Кого в тыл и медсанбаты, кто тут прижился. Вот этим прижившимся я и раздал часть припасов. На юг же едем, ещё добуду. Полторы тонны ушло, еле успел хоть это незаметно раздать, поскольку мы уже отбывали: дивизию срочно подняли и направили на станцию.