Красноармеец

А вообще, эти шесть дней на новой службе прошли для меня вполне неплохо. Если бы не травля, была бы вообще лафа. Хозяйка квартиры, она же директор магазина, статная молодящаяся женщина лет сорока (для моего ментального возраста, считай, девчонка), оказалась очень страстной женщиной. Я не знаю, был ли Герман девственником, подозреваю, что так и есть, но все эти пять ночей (в первый день мы присматривались друг к другу), я провёл в постели хозяйки, в своей не ночевал.

У меня в комнате остался вещмешок с личными вещами, а также патефон: я слушал музыку, да и хозяйка им пользовалась, свой у неё был, да сломан, а починить всё времени найти не могла. Когда вернусь с генералом, верну все вещи в хранилище. Сейчас у меня в нём тонна свободного места, остальное занято тем, что я получил у интенданта в обмен на машину, и что наготовила моя хозяйка.

Я побывал на рынке Подольска, где закупил три десятка новеньких вёдер, двенадцать из них эмалированные. Больше достать не смог: дефицитный товар. Так вот, я приносил хозяйке продукты, и она готовила. Я сказал, что это на мой взвод, а сам прибирал готовое в хранилище. Та пять дней плотно этим занималась, даже на работу редко ходила: всё же директор, просто проверяла подчинённых. Готовила же она просто замечательно. Приготовленное разливала в отмытые эмалированные вёдра объёмом пятнадцать литров – мне такого размера достались.

Так вот, в первом был борщ, во втором – щи с мозговой костью, в третьем и четвёртом – домашняя лапша с курицей, в пятом и шестом – гороховый суп с копчёностями. В седьмом была молочная манная каша, в восьмом и девятом – молочная рисовая каша. В десятом – картофельное пюре, в одиннадцатом – гуляш, в двенадцатом – котлетки из свинины и говядины. Обычные жестяные вёдра тоже заполнили: четыре – компотом, два – киселём, два – шиповником, а пять – чаем. Остальное я и сам сделаю: макароны отварить, воду для чая вскипятить. На рынке ещё немного вкусностей закупил. В общем, запас горячих блюд и хлеба сделал на пару лет точно. Причём это всё для меня, делиться с кем-либо не собираюсь, разве что в самой крайней нужде.

Причём в тот день, когда я покинул Подольск, хозяйка квартиры готовила холодец. Я ей два тазика выдал: один, эмалированный, сам купил, второй – из Владимира-Волынского. Остатки холодца, что в нём были, как ни экономил, подходили к концу, я убрал их в солдатский котелок, а тазик – хозяйке. Надеюсь вернуться и забрать готовое, обидно будет, если потеряю.

Когда я проснулся, вокруг было тихо, только в отдалении звучала канонада, и довольно мощная. Одевшись, я сделал зарядку, умылся да поел рисовой каши, запас молока был. Потом чаю попил с бутербродом – кусок хлеба с окороком. Хороший и сытный завтрак.

Осмотревшись, стал ожидать наступления темноты. С двух сторон я засёк движение – оптика показала, что наши готовят позиции, так что стоит подождать. А часа через три, как стемнело, побежал дальше. Знаете, как жалею, что не взял прибор ночного видения? А ведь у меня два было, мощные, армейские, но нет, по весу экономил. Выбор был или жратвы побольше взять, или прибор. Решил, что камеры на дроне хватит. Ой, дурак. Да уж, что теперь себя казнить, что было, то было.

Дважды я поднимал дрон, один раз гонял его на предельную дальность – тридцать километров. Повезло, засёк движение, много штабных машин, видел и двух краснолампасников – в расстёгнутых шинелях курили на крыльце избы-пятистенки. В селе каком-то встали. Туда я на мотоцикле и рванул, объезжая позиции немцев и наших. Из-за этого каждый час вставать приходилось, глянуть кто где, чтобы не вляпаться.

Уже прибыв на место, пришлось поползать по подмёрзшей земле, но к дому я всё-таки подкрался. Генералов охранял целый взвод, пять часовых – видать, были уже неприятные моменты. Кстати, здесь явно танкисты стояли, видимо, танковая дивизия. Причём что-то много их было.

Часовых я не тронул, проник в дом через окно, которое оказалось полуоткрытым – душно им. Оружие и все подсумки убрал, чтобы не мешались, был в ватной форме – штаны и телогрейка. Оба генерала храпели на кроватях. Одного я прирезал ножом, после чего забрал форму, оружие и документы, а также все портфели, что были в помещении, и карты, лежащие на столе. Потом тюкнул по голове второго. Из двух немцев я выбрал того, что поменьше, чтобы таскать легче было, а кто из них старше званием или они у них одинаковые, не знаю. Форма его была рядом на стуле, вот и стал облачать его, даже сапоги натянул.

Потом, выглянув в окно, пристрелил часового, тот мягко повалился. Второй выстрел – добить, а то вроде подранок. Поскольку стрелял я из помещения, хлопки наружу практически не вышли. Дальше закинул генерала на подоконник, столкнул вниз ногами, придерживая за ворот шинели, и сам спустился. Окно за собой прикрыл, немца взвалил на закорки и побежал на улицу. Из сарая, где сидела охрана, доносились азартные крики – немцы резались в карты.