Красноармеец

– Не будет снайпера. Гитлер лично распорядился, чтобы тебя живого к нему доставили. Живым будут брать, а мы посмотрим. Вот, держи бумаги, тут всё оформлено: проездные, продаттестат и всё, что нужно. Без тебя сделали. Эшелон на Тулу уходит через пять часов, ещё успеешь посмотреть квартиру, которую государство тебе в столице выдало. Свободен.

Что есть, то есть: квартирный ордер я получил, нужно найти управдома, тот выдаст ключи и покажет квартиру. Если мебели не будет хватать, привезут и установят. Как дважды Герою мне такая квартира была положена по закону. Не я его писал, но не скажу, что не доволен, вполне даже рад.

Убирая документы в нагрудный карман, я услышал вопрос:

– Не хочешь узнать, что по тем умершим раненым и девочке-медсестре? Вижу, хочешь. Сам вёл расследование. Нашёл я и тех обозников, что их вывезти должны были, и ответственного медработника. Все наказаны: два расстрела и три статьи. Твари! – выдал он с чувством, с внутренней энергией.

Я молча кивнул и покинул кабинет, направившись вниз. Отдал дежурному бумажку-пропуск, его помощник вернул мне вещи, и я, собравшись, покинул здание. Закинув лямки сидора на правое плечо, направился к дому, в котором мне выделили квартиру. Транспорт не нужен, тут рядом совсем, минут пять идти.

Квартира находилась на четвёртом этаже шестиэтажного дома. Неплохо. Управдом был у себя, в своей квартирке. Суетясь, он проверил документы и ордер, а потом, сорвав бумажку с двери опечатанной квартиры, всё мне показал.

Квартира была четырёхкомнатная: две спальни, кабинет и гостиная. Плюс кухня-столовая, совмещённый санузел и два балкона. Я осмотрел приобретение. Действительно не хватало некоторых предметов обихода: зеркала в ванной комнате и ещё кое-чего по мелочовке. Управдом записал все мои пожелания. Вода горячая была, и я даже принял душ, всё необходимое у меня имелось с собой. Когда уходил, проследил, как дверь снова опечатали, и в пролётке, которую нашёл для меня управдом, направился на вокзал.

Добрался до вокзала, нашёл эшелон. Повезло, было место в купейном вагоне. В полночь, когда наступило уже шестое января, я был в Туле. Вообще, нам бы дальше нужно было проехать, но пути повреждены, их ещё восстанавливали, так что дальше своим ходом или автотранспортом. На ночь глядя ехать не хотелось, но уж больно удобно выходил попутный обоз, да ещё моей же дивизии.

Причём командовал обозом знакомый мне техник-интендант, успевший получить третий кубарь в петлицы и медаль «За боевые заслуги», чем не преминул похвастаться. А было за что, обозников ведь обычно не награждают от слова совсем. Он обрадовался моему появлению, выдал мне место в санях. Это раньше по бедности в основном повозки были, саней мало, всего семь штук, а сейчас сорок саней загруженных.

И вот в два часа ночи мы двинули. Я сидор в санях оставил, а сам шёл впереди, общаясь со старшим обоза. Узнавал, где дивизия стоит, какие новости имеются, заодно, как бы между прочим, выяснил по «красотуле», что за меня замуж хотела. Буду я ещё до штаба дивизии ждать, меня любопытство снедает.

Так как разведчики язык за зубами не держали (видимо, мой командир не препятствовал), вся дивизия, а на данный момент и вся армия, знали подробности от начала до конца. Вот он мне и рассказал. Предысторию вы уже знаете, теперь расскажу, чем всё закончилось.

Я немного ошибся в своих предположениях о том, что произошло в землянке, но не суть. Так вот, когда убивец, которому приказано было доставить мою голову, с ножом и сумкой прокрался в землянку, часового на посту не было, но, стоило ему войти, как на него кинулись из темноты. И какие бы единоборства он не знал, его, думаю, не учили отбиваться от женщины в период гона. Девица его со мной спутала: шинель комсостава, фигурами мы схожи. Хищница хоть и девкой была, но обученной (ещё бы, имея пять старших сестёр), так что швырнула немца на койку и прыгнула сверху, заявив: «Ты всё равно будешь моим!» Немец даже и не понял, как с него вся форма слетела.

Ну а потом он сбежал, забыв в землянке и нож, и сумку. Вернулся к своим в полной прострации, и только оплеухи вернули его к жизни. Потом рассказал, что с ним было, вызвав у остальных если не шок, то близко.

А тут прибыли сотрудники НКВД, а потом немецкую группу разведчики скрутили. Первый же допрос вызвал истеричные признания, причём пострадавший немец требовал принять его заявление об изнасиловании. Ситуация, конечно, комичная, но комдиву разбираться было некогда, наступление идёт. Главное, что его командир оказался не виноват, что и было документально засвидетельствовано.

Взятых немцев комдив отправил в штаб армии по линии Особого отдела, а «красотуле» начштаба оформил перевод, кажется, даже на другой фронт. Та, правда, орала, что это всё подлог, мол, на самом деле с ней был я и никто другой. Совсем крышей поехала. В общем, вопрос решили и дальше уже воевали без этих страстей. Вроде бы и смешно, но одновременно и грустно всё это. Хотя я, конечно, рад, чувство такое, словно пуля у виска свистнула: обошлось, и это радует.