Красноармеец

К моей работе никаких претензий не было, более того, мы взаимодействовали с двести тридцатой стрелковой дивизией, и копии карт со свежей информацией уходили в её штаб. В свежести и быстроте получения наших сведений там убедились быстро, так что двигались мы споро, и не было такого, чтобы мы не подчищали тылы. Окруженцев из немцев у нас не было: я всех отмечал, и на их поимку или уничтожение отправлялись специальные группы.

Попытки немцев устроить засады или притормозить нас также сбивались: мы обходили их по флангам и били с тыла. То есть наши, зная, кто, где и сколько, выбирали, как бить. Поэтому в нашей бригаде, да и в шедшей за нами стрелковой дивизии, которую мы, по сути, поддерживали, потери были минимальны. В дивизии не скажу точно какие, а у нас – пять танков, три из которых обещали вернуть в строй, два мотоцикла и около пятидесяти бойцов убитыми и ранеными. Поверьте, это мизер при наступлении.

У меня в ведении были штабной переводчик и разведывательная мотоциклетная рота – это всё, что относилось к разведке бригады. В боях без потерь не обходится, а мои мотоциклисты всегда впереди, на острие движения, в дозорах, они выводили танки на немцев и корректировали огонь артиллерии. Рота потеряла два мотоцикла, шесть убитыми и семь ранеными.

Трофеев тоже хватало, восполняли потери «цундапами» и «БМВ» – эти тяжёлые мотоциклы неплохи, наши активно их использовали не только в разведроте, но и по всем подразделениям. Например, мне бойцы подарили трофейный лёгкий полугусеничный бронетранспортёр, модель Sd.Kfz. 250/3 – это батальонная машина связи с мощной радиостанцией, вооружённая одним МГ-34. Машину уже привели в порядок, красить в цвет хаки не стали, но большие красные звёзды на борта нанесли. Мы смогли настроить рацию на нашу волну, и возле неё сидел боец в наушниках, ещё один был за рулём, а я обычно за пулемётчика и старшего машины. Так что в бронемашине нас было трое, редко больше.

Вот так я подкатил на своём «двести пятидесятом» к штабу бригады. Вдали видны были крыши Харькова, по окраине наша артиллерия уже работала. Покинув машину, подбежал к группе командиров. Тут и командир стрелковой дивизии был. Я выслушал доставленные посыльным новости, а также приказ срочно разворачиваться и идти спасать тылы. Покивал. Впрочем, мы с генералом этого вполне ожидали, поэтому переглянулись с пониманием.

– Товарищи, потише, пожалуйста, – велел Михайлов и, когда наступила тишина, прямо спросил у меня: – Что думаешь?

– Сколько у нас топлива и снарядов?

– Полторы заправки и боекомплекта.

– Задница. Нас положат в бессмысленных атаках на окопавшихся немцев, которые будут нас ждать. Я постараюсь добыть сведения об их позициях и обороне, но ведь могут быть и мины. Нам не хватит припасов для долгого боя, а без него пробить коридор сложно. Нет, пробить коридор, чтобы другие смогли выйти из окружения, мы сможем, но большой кровью. Я боюсь за тылы бригады: можем их потерять, как и санроту. Есть одна идея, но необходимо ваше одобрение.

– Говори.

Я достал из планшетки карту. Командиры оживились: свежие данные. Расстелив карту на складном столике, я стал показывать.

– Сорок минут назад на железнодорожной ветке в лесу, там тупик, мои разведчики захватили эшелон с новенькими танками модели «четыре», новейшие, пушки с удлинённым стволом. На станции горел топливный эшелон, вроде наша авиация поработала, и этот эшелон перегнали вот в этот тупик. Там было четверо часовых, их тихо сняли. Самое главное, там есть несколько вагонов со снарядами и две цистерны, а также и пандус для спуска тяжёлой техники. Правда, нет паровоза, его угнали. Но если прицепить эшелон к танку, то, думаю, сможем передвигать платформы, чтобы сгонять машины. Немцы спешно строят оборону перед городом и в домах на окраине, вот здесь и вот тут дугой, но если пройдём вот так по просёлку, нас прикроет посадка, так что немцы не поймут, что мы эшелон увели, точнее, его содержимое.

– Очень интересно, – заинтересовался Михайлов, да и другие командиры одобрительно загудели. – Сколько там танков?

– Двадцать.

– Берём все. Вся бригада не пойдёт. Рассчитаем, сколько нужно сил, спустим и перегоним. Три вагона со снарядами и две цистерны? Надо подсчитать, сколько машин нужно для вывоза…

Тут уже пошли рабочие моменты штаба, это его работа. Я передал свежую информацию, мои разведчики заняли позиции и охраняют эшелон, даже вскрыли вагон и снарядили боекомплектами два танка, развернув башни. Есть чем отбиться, если сунутся немцы, но нужны профессиональные танкисты. У нас в бригаде из боевых подразделений два танковых батальона, мотострелково-пулемётный батальон и зенитный дивизион. Разведрота относилась к силам обеспечения – ладно хоть не тылов. Вообще, эти танки наши знали: мы за пять дней наступления восемь штук таких целыми захватили. Точнее, «четвёрок» было три, остальные других моделей, но и их включили в дело, не побрезговали. Ну, и изучили.