Красное бедствие

Каждое утро, едва первые лучи солнца показывались из-за горизонта, пленников сгоняли в траншеи, по которым они неровным строем спускались в тоннели, вырытые под землей их предшественниками. Дышать там почти нечем, от удушливо-пряного запаха прелой земли и человеческого пота многим становилось плохо. Некоторые особенно невезучие умудрялись распрощаться со скудным завтраком прямо тут же и весь день работали на пустой желудок.

Час за часом пленники копали, не зная ни цели своей работы, ни что они ищут, ни что будет с ними, когда они найдут это таинственное «что-то».

Каждое утро Ромэйн казалось, что она попала в Фату, мир уродливых демонов. От работы ныла каждая мышца, к концу дня голова гудела от голода. Её несколько раз тошнило в тоннеле, но никто и слова ей не говорил – каждый из окружающих её людей только и думал о том, чтобы удержать свой собственный завтрак внутри.

Фэй как могла пыталась ей помочь, но даже её сил хватало только на то, чтобы от рассвета до заката махать киркой. Ливр, Рин и Барниш таскали в тоннель деревянные подпорки, которые были нужны для того, чтобы пласты земли не упали им на головы и не похоронили их.

К вечеру они так уставали, что переставали чувствовать тошнотворный запах пота и голод. Выбираясь из тоннеля ночью, они получали по миске похлебки, ели и сразу же отправлялись спать.

Ромэйн не могла найти в себе сил, чтобы обсуждать побег. Едва её голова касалась пола, сознание покидало её и глаза она открывала только утром, когда стражники принимались звонить в колокола и будить пленников.

Так много работать ей не приходилось никогда в жизни. Если тренировки Железных Ласточек когда-то казались ей изнуряющими, то теперь она начала понимать, насколько легкими и щадящими они были. В тоннелях её не щадил никто. Кнут то и дело опускался на спину, если она мешкала, солдаты пихали её в спину и заставляли поторапливаться, и никто во всем мире не мог сделать так, чтобы это прекратилось.

Иногда она плакала, уходя подальше от всех, чтобы никто не видел её слез. Фэй и так слишком беспокоилась о ней, а мужчинам, которые неожиданно стали их надежными соратниками, видеть это было ни к чему. Ливр как-то раз даже пытался поделиться с ней похлебкой видя, что она вот-вот упадет, но она отказалась, хотя больше всего на свете хотела съесть эту жидкую, безвкусную жижу.

Ей начало казаться, что все воспоминания о Синей Крепости – это всего лишь сны. Неужели у неё когда-то была чистая одежда и вкусная еда, любящие родители и даже слуги? Сейчас, копаясь в земле от рассвета до темноты, она с трудом могла вспомнить тепло очага и запах свежего постельного белья.

– Он снова глазеет на тебя.

Ромэйн хмыкнула, но головы не подняла. Странного наблюдателя они заметили еще неделю назад, он появился в лагере внезапно и стал с завидной регулярностью рассматривать собравшихся за их столом. Юноша не приближался, не пытался заговорить, просто сидел на камне и крутил что-то в руке, но его взгляд всегда был устремлен на Ромэйн – она чувствовала его кожей.

– А он ушастый, – не дожевав заметил Латиш, обдав Барниша брызгами слюны и похлебки.

– Что ты за свинья невосп…

– Не такой уж и ушастый, – тихо заметила Фэй.

– До тебя ему далеко, что есть, то есть, – согласился Латиш, воровато поглядывая на юношу через плечо. – Кто таков?

– Если бы мы знали. – Фэй придвинула к себе миску и склонилась над ней, делая вид, что ест. – Но его внимание не играет нам на руку. Как мы сбежим, если он постоянно глазеет?

– Уходить нужно ночью, – со знанием дела сказал Барниш, вытирая лицо краем рубахи Латиша. – Патрулей меньше, да и заспанные они, поди пару раз проходят по лагерю и спать ложатся.

– Будь это так, мы бы давно сбежали, – холодно сказал Рин и нахмурился. – Ночью лагерь патрулирует три группы солдат. Они проходят мимо нашего барака двенадцать раз.

– Откуда ты знаешь? – удивленно спросила Ромэйн.

– Опусти голову ниже. – Фэй надавила ладонью на ее затылок.

– У меня хороший слух, – неопределенно пожав плечами ответил Рин.

– Если выбираться отсюда, то нужно брать севернее, – прошептал Ливр. – Позавчера там обвалилась часть забора, через дыру может пролезть человек.

– Хорошо. – Фэй оглядела сидящих за столом людей. – И когда нам это сделать?

– Чем скорее, тем лучше, пока дыру не залатали. – Латиш принялся ковырять в носу. – Мои старые кости жуть как ломит, еще пара недель и вам придется нести меня.

– Никто тебя не понесет, – фыркнул Барниш. – Ты вообще случайно оказался за нашим столом.

– Трое вели меня, – изрек Латиш, щелчком отбрасывая то, что успел наковырять в носу. – И вот я с вами. Я уже говорил, что дослужился до матерого в Зеленых Пальцах?

– Три дня назад ты говорил, что работал на гильдию торговцев шелком, – напомнила Фэй.

– Одно другому не мешает, – отмахнулся Латиш. – Так что, когда планируем сбежать? Мне ужасно надоело махать киркой от рассвета до заката.

– Завтра – это слишком поспешно? – спросила Ромэйн.

– В самый раз, – буркнул Барниш. – Мне тоже не нравится пахать во благо нового императора.

– И как мы незаметно проберемся к дыре в заборе? – спросила Фэй.