Красное и белое, или Люсьен Левен

Двери квартиры аббата Леканю были раскрыты настежь; в прихожей, через которую Люсьен и Кофф прошли бегом, толпилась масса людей.

– Вот, милостивый государь, подлинная депеша.

– Уже десять минут четвертого, – ответил аббат Леканю. – Смею надеяться, что у вас нет никаких возражений против господина де Кремье: пятьдесят пять лет от роду, двадцать тысяч франков годового дохода, подписчик «Débats», не посылал…

– Генерал Фари и я – мы одобряем кандидатуру господина де Кремье. Если он будет избран вместо господина Меробера, мы, генерал и я, вручим вам сто тысяч франков. А покуда в чьи руки хотели бы вы, милостивый государь, чтобы я передал эти деньги?

– Клевета подстерегает нас на каждом шагу, милостивый государь. Это уже много, если четырем лицам, как бы они ни были почтенны, известен секрет, который может дать ужасную пищу злословию. Я имею в виду, милостивый государь, вас, – сказал аббат Леканю, указывая на Коффа, – вас, милостивый государь, аббата Дисжонваля и меня. К чему посвящать в эти детали еще генерала Фари, при всем уважении, которого он вполне достоин?

Люсьен пришел в восторг от этих слов ad rem[112].

– Милостивый государь, я слишком молод, чтобы одному брать на себя ответственность за расходование на секретные цели столь крупной суммы… и т. д., и т. д.

Люсьен убедил аббата Леканю согласиться на привлечение к делу и генерала.

– Но я определенно настаиваю – и ставлю это условием sine qua non[113] – на том, чтобы префект не принимал в этом никакого участия.

«Славная награда за усердие, с которым он ходит к мессе», – подумал Люсьен.

Люсьен добился согласия господина Леканю на то, что сумма в сто тысяч франков будет храниться в шкатулке, от которой у генерала Фари и у господина Ледуайена, приятеля господина Леканю, будет по ключу.

Вернувшись в помещение, расположенное напротив зала, где происходили выборы, Люсьен застал там генерала, красного от волнения. Близился час, когда генералу предстояло подать свой голос, и он откровенно признался Люсьену, что боится быть освистанным.

Несмотря на эти сильно смущавшие его заботы, генерал чрезвычайно обрадовался ответам ad rem аббата Леканю.

Люсьен получил коротенькую записку от аббата Дисжонваля с просьбой прислать к нему господина Коффа.

Через полчаса Кофф возвратился. Люсьен подозвал генерала, и Кофф сообщил им:

– Я видел собственными глазами пятнадцать человек, которые сели на коней и помчались за город вызвать сюда к вечеру или, на худой конец, к завтрашнему утру полтораста избирателей-легитимистов. Аббат Дисжонваль выглядит сейчас молодым человеком: вы не дали бы ему и сорока лет. «Жаль, что у нас не было времени поместить четыре статьи в „Gazette de France“, – трижды повторил он мне. – Мне кажется, они взялись за дело не шутя».

Начальник телеграфной конторы прислал Люсьену вторую телеграмму, адресованную лично ему:

ОДОБРЯЮ ВАШ ПЛАН. ВЫДАЙТЕ СТО ТЫСЯЧ ФРАНКОВ. ЛЮБОЙ ЛЕГИТИМИСТ, БУДЬ ЭТО ДАЖЕ БЕРЬЕ ИЛИ ФИЦ-ЖАМ[114], ЛУЧШЕ ГОСПОДИНА ХЕМПДЕНА.

– Не понимаю, – сказал генерал, – что это за господин Хемпден?

– Хемпден означает Меробер; так мы условились с министром.

– Час настал! – в сильном возбуждении вдруг заявил генерал. Он надел мундир и вышел из квартиры, игравшей роль наблюдательного пункта, чрезвычайно взволнованный тем, что ему предстояло принять участие в голосовании.

Толпа расступилась, дав ему пройти сто шагов, отделявших его от двери в зал Урсулинок. Генерал вошел; в тот момент, когда он подходил к столу президиума, все избиратели-мероберисты приветствовали его рукоплесканиями.

– Это не пошляк и не мошенник вроде нашего префекта, – громко говорили в толпе. – Он живет только на свое жалованье и должен содержать целую семью.

Люсьен отправил телеграмму:

№ 3

КАН, ЧЕТЫРЕ ЧАСА.

ВОЖДИ ЛЕГИТИМИСТОВ, ПО-ВИДИМОМУ, ДЕЙСТВУЮТ ДОБРОСОВЕСТНО. НАБЛЮДАТЕЛИ, ПОСТАВЛЕННЫЕ У ДВЕРЕЙ, ВИДЕЛИ ЧЕЛОВЕК ДВАДЦАТЬ АГЕНТОВ, ВЫЕХАВШИХ ЗА ГОРОД ЗА СТА ШЕСТЬЮДЕСЯТЬЮ ИЗБИРАТЕЛЯМИ-ЛЕГИТИМИСТАМИ. ЕСЛИ ВОСЕМЬДЕСЯТ ИЛИ СТО ИЗБИРАТЕЛЕЙ ПРИБУДУТ ВОСЕМНАДЦАТОГО ДО ТРЕХ ЧАСОВ ДНЯ, ХЕМПДЕН НЕ БУДЕТ ИЗБРАН. В ДАННЫЙ МОМЕНТ ХЕМПДЕН ИМЕЕТ ЗА СОБОЙ БОЛЬШИНСТВО ГОЛОСОВ В КАЧЕСТВЕ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ. ПОДСЧЕТ ГОЛОСОВ БУДЕТ ПРОИЗВЕДЕН В ПЯТЬ ЧАСОВ.

При подсчете голосов оказалось:

Всего явилось избирателей – 873.

Большинство – 437.

Подано голосов за господина Меробера – 451.

За господина Гонена (кандидат префекта) – 389.

За господина де Кремье (кандидат господина Леканю с тех пор, как он получил сто тысяч франков) – 19.

Признано недействительными – 14.

Девятнадцать голосов, поданных за господина де Кремье, сильно порадовали генерала и Люсьена; это было до некоторой степени доказательством того, что господин Леканю не водит их за нос.

В шесть часов пополудни сто тысяч франков ценными бумагами, не вызывавшими ни малейшего сомнения, были лично вручены господином генеральным сборщиком налогов генералу Фари и Люсьену, которые выдали ему расписку.