Читаем КРАСНОЕ И КОРИЧНЕВОЕ. Книга о советском нацизме полностью

тором и антисемитом. Преследования со стороны КГБ в конце концов заставили русского ученого Ивана Мартынова эмигрировать в Израиль, а Лев Корнеев продолжал укреплять советскую сионологию. Казалось бы, заслуги его более чем достаточны, чтобы не быть обойденным в историографическом обзоре. Тем не менее, ни одной из его работ Романенко даже не упоминает.

Та же участь постигла Цезаря Солодаря, одного из самых непримиримых борцов с сиониз-мом, чьи очерки постоянно печатались в "Огоньке", пока журналом руководил Анатолий Софро-нов — самый последовательный сталинист и антисемит в советской литературе. Я уже не говорю о многочисленных рецензиях — всегда апологетических, которыми обрастали все книги о "сионизме". В обзоре Романенко упоминаются лишь две-три такие рецензии, хотя их было опубликовано несколько сотен.

Но наиболее существенный пробел, допущенный Романенко, — это полное игнорирование работ "молодых критиков", а также примыкающих к ним поэтов, прозаиков, историков. За счет этих работ историограф мог бы увеличить круг использованных источников в несколько раз.

Воин-интернационалист

Когда я анализоровал книгу А. Романенко, никаких других сведений о ее авторе у меня не было. Узнать что-либо об авторе я не надеялся, да, признаться, не очень к этому и стремился. Казалось, что, выпустив книгу о классовой сущности сионизма, Романенко выполнил, как умел, свою задачу, и ждать от него больше нечего. Однако сам Романенко вовсе не считал свою миссию завершенной. Его деятельность в годы гласности стала настолько активной, что он выдвинулся в лидеры советской сионологии, опередив таких прославленных специалистов, как Владимир Бегун, Евгений Евсеев, Владимир Большаков и даже Валерий Емельянов.

Романенко стал непременным участником митингов "Памяти", на которых его приветствова-ли за его книгу, раскрывшую

121

глаза на сущность сионизма. Я располагаю магнитозаписью одного из таких лениградских митингов, на который специально приехал из Москвы главный оратор "Памяти" Дмитрий Васильев. Он буквально рассыпался в благодарностях автору книги о сионизме. Позднее сам Романенко стал наезжать в Москву для участия в подобных сборищах. Одно из них привлекло к себе внимание прессы особой скандальностью. Это был вечер, посвященный памяти Александра Косарева — комсомольского деятеля, репрессированного Сталиным. Вечер состоялся 19 ноября 1988 года в Доме молодежи Москвы, и неожиданно для собравшихся на нем "старых комсомо-льцев" и родственников Косарева — вылился в антисемитский шабаш. Главным действующим лицом на вечере оказался Александр Романенко, чье выступление "повернуло вечер от памяти Косарева совсем в иную сторону. Вечер принял националистический антисемитский характер".6

Ко мне попал документ, повествующий о выставке, организованной в Ленинграде "Общест-вом поощрения художников" — одной из многих неформальных организаций, возникших благо-даря гласности. К отчету приложена расшифровка фонограммы обсуждения выставки, из которой видно, что основное внимание привлекли работы художника Игоря Бородина.7 О художественном достоинстве его полотен по отчету судить невозможно,8 зато очевидна их идейная направленность. Об этом говорят хотя бы процитированные записи в книге отзывов:

"Очень нужные и своевременные картины Игоря Бородина.. Давно пора сказать правду о еврейском фашизме в СССР. От клуба воинов запаса Н.Смирнов, И. Демитовский и др."

"Работы И. Бородина не могут не вызвать резонанс в душе каждого русского человека... Высокохудожественные, искренние, они направлены на главную опасность Отчизны — сеть жидомасонов. Так держать, Игорь! Все патриоты с тобой".

"Прошу организовать персональную выставку художника-патриота, разоблачившего в своих работах агентуру Сатаны. Постараемся своих детей с детства учить бороться с геноцидом русского народа и отвечать сионистам тем же".9

122

Согласно отчету, такие отзывы преобладают, хотя есть и другие.

"Работы И. Бородина являются образцом искажения исторических фактов, нарушения элементарной человеческой этики, прямой пропагандой панправославия, идей "(Союза) Михаила Архангела".

"Считаю, что произведения И. Бородина — просто гнусность и позор для Святой Руси".10

Однако подобным "антипатриотическим" выпадам на страницах книги отзывов дается решительный отпор:

"Злобная клевета сионистов на антисиониста (антифашиста по классовой сущности) И. Бородина — одно из доказательств большой ценности его картин. Мы слышим звуки одобренья. В диких криках озлобленья!.. Участник Великой Отечественной Войны (и сегодня — тоже!) антисионист (т. е. антифашист) Романенко А. З."11

На обсуждении выставки высказывались руководитель Ленинградской "Памяти" кинорежис-сер Риверов, активная участница митингов "Памяти" учительница Полубояринова, художник Кожухов. Однако главным оратором оказался все тот же Александр Романенко. Вот наиболее характерные отрывки из его выступления:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное