Красное на голубом

Телефонные звонки. Вот чего она тоже ждала и никак не могла дождаться. И это при том, что она подарила Вадиму на его день рождения (потом оказалось, что именины у него только через полгода) дорогой телефон, который он благополучно потерял, а потом отдала и свой – лишь бы только он звонил ей на домашний, лишь бы только не исчезал. Теперь-то она понимала, что, скорее всего, он их продавал, а на вырученные деньги пил-гулял.

Она выстирала его джинсы, свитер, сложила аккуратно в шкаф и все еще надеялась, что он за ними придет. Но время шло, Инна изводила себя ожиданием, а Вадим так и не появлялся. Она перестала есть. Лежала и смотрела в потолок. О том, чтобы пойти на занятия, не могло быть и речи. Все как-то сразу потеряло смысл. И тогда ей захотелось к маме. Прижаться к ней, как в детстве, разрыдаться на ее груди, попросить прощения и признаться в том, что она была права и что Вадим – негодяй и подонок, все, как она и предполагала и о чем предупреждала.

Она собралась с силами, искупалась, оделась и поехала домой в надежде помириться с находящейся, как ей казалось, в таком же скверном душевном состоянии матерью. Однако она застала мать в прекрасном расположении духа, да еще и в компании красивых мужиков! Она вовсе и не страдала без единственной дочери, развлекалась на всю катушку. А с тем, другим парнем, которого Инна видела первый раз, и вовсе переспала. По ее виду нетрудно было догадаться. Такого предательства Инна выдержать не могла – и убежала, глотая слезы.

Позже, уже дома, ей потребовалось время, чтобы убедить себя в том, что мать молодая красивая женщина, которая тоже имеет право на личную жизнь и вовсе не обязана постоянно топить себя в слезах и тоске. Убедила, все поняла и снова поехала. Но, опять увидев в ее квартире того парня, любовника матери, вся затряслась от злости. Вместо того, чтобы спокойно пройти, обнять мать, принять ее такую вот, новую, влюбленную, с сияющими глазами, счастливую, девушка едва сдержалась, чтобы не накричать на нее, не упрекнуть в том, в чем еще не так давно мать упрекала ее: как могла она привести в дом первого попавшегося мужика? И чем она, ее мать, такая вся умная и всезнающая, лучше своей дочери?!

Но если в первый раз, когда Инна застала ее с любовником и Марком, мать повела себя более естественным для нее образом – сначала обрадовалась ее приходу, а потом, когда та решила уйти, попыталась ее остановить, то на этот раз она была предельно сдержанна. Видно было, что этот ее любовничек накрутил ее, внушил, что дочь выросла и не должна мешать ей устраивать личную жизнь. Они сговорились, их теперь двое, и им ничего не страшно, а она, Инна, – одна, совершенно одна.

– Ты… Ты! – захлебнулась Инна негодованием уже в прихожей. Ее колотило. – Ты… неразборчива в связях! А еще меня учишь. Может, это и есть тот самый.. маньяк?

И с силой захлопнула за собой дверь.

Инна сидела на диване, глотая слезы обиды и жалости к себе, и продолжала прислушиваться к звукам, доносившимся из-за двери. Голова кружилась от голода, в животе урчало. Она встала, шатаясь, побрела в кухню, сделала себе бутерброд и чай. Надо было продолжать жить.

Ночью раздался телефонный звонок.

22

Лена Корсакова сидела на постели, остывая от объятий мужчины, которого, как ей казалось, она полюбила. Судебное заседание назначено на три часа дня, а потому было время немного отдохнуть, прийти в себя.

Гурьев нравился ей, иногда даже казалось, что он – именно тот мужчина, который ей нужен. Он все понимал с полуслова, с одного взгляда, с ним было легко и приятно. Он довольно просто, понимая суть проблемы, объяснил Лене, что называется, на пальцах, как ей следует вести себя с дочерью. И получалось, что надо просто выждать время, чтобы Инна поняла – что жизнь не остановилась и у матери появился наконец мужчина ее жизни. Потенциальный муж. И что в этом плохого?