Красное небо. Невыдуманные истории о земле, огне и человеке летающем

В 1985 году Институт востоковедения АН СССР подготовил сборник «За мир на земле Кореи». Генерал Лобов написал для него статью «Советские лётчики в боях за свободу и независимость КНДР», но военная цензура печатать её запретила, несмотря на согласие со стороны Международного отдела ЦК КПСС и МИДа СССР. Свои исключительно ценные заметки, сочетающие личные впечатления с осмыслением коллективного боевого опыта, Лобов смог опубликовать в журнале «Авиация и космонавтика» только в 1990–1991 годах, когда было можно всё, – даже «Архипелаг ГУЛАГ» уже печатали в СССР.

Благо некоторые асы Корейской войны дожили до новых времён, успели написать и опубликовать мемуары. Пожалуй, самые интересные из них – «Против “мессеров” и “сейбров”» Сергея Крамаренко и «“Миги” против “сейбров”» Евгения Пепеляева.

Испепеляющие залпы

Пепеляев родился в 1918 году в золотом посёлке Бодайбо, рядом с местом Ленского расстрела 1912 года, на Витиме, ставшем одним из прообразов шишковской Угрюм-реки. С детства охотился, метко стрелял. В военные годы служил на Дальнем Востоке, в глубоком тылу, который, впрочем, мог в любой момент стать второй, восточной передовой. Продуктов не хватало, Пепеляев даже разработал метод охоты на медведя при помощи И-16: с неба загонял зверя поближе к месту расположения части и прекращал его метания короткой очередью.

На Великой Отечественной Пепеляеву повоевать не пришлось, если не считать недолгой стажировки в действующей армии в период затишья. В августе-сентябре 1945 года принял участие в боевых действиях 2-го Дальневосточного фронта – выполнил около 20 боевых вылетов на разведку и прикрытие.

Его звёздным часом стала Корея. 1 апреля 1951 года 196-й авиаполк, которым командовал Пепеляев, перебазировался на передовой аэродром Аньдун. Предстояло прикрывать гидроэлектростанцию на реке Ялу, железнодорожный мост через неё же, дороги. Бывало, что американцы пересекали границу и появлялись прямо над аэродромом. Некоторые лётчики, пишет Пепеляев, после этого «затосковали по Родине». Командир братского 176-го гвардейского полка подполковник Кошель и некоторые другие лётчики «под разными предлогами уехали в Советский Союз, не выполнив ни одного боевого вылета».

Атмосфера здесь была более мягкой, если так можно выразиться, по сравнению с Великой Отечественной. «Я лично в большинстве случаев не препятствовал, а содействовал отъезду многих лётчиков в Советский Союз: по профессиональной непригодности; ввиду непроходящей боязни и растерянности в бою; страха, иногда появлявшегося после катапультирования», – пишет Пепеляев. Он не требовал жертвовать собой, любой ценой выполняя боевую задачу. «Главное – не дать бомбить обороняемые объекты, вытеснить противника… Тактика наших воздушных боёв была больше оборонительной, чем наступательной. Я ставил задачу – после войны всем вернуться домой с победой».

Пепеляев считал очень важной психологическую подготовку: «В моё время в учебных планах предмет психологии никогда не значился, даже не упоминался… При медицинском обследовании при наборе в авиационное училище никто и никогда не касался вопросов, связанных с психикой… Оглядываясь сейчас на свою жизнь в авиации… прихожу к выводу, что при правильном учёте человеческого фактора многих потерь можно было избежать… Для человека, который выполняет работу порой за гранью человеческих возможностей, который находится один в дорогостоящей и сложной машине, который должен сам быстро принять лучшее решение и выполнить его, иной раз в ситуации экстремальной соответственная психологическая подготовка не менее важна, чем специальные навыки».

Пепеляевский полк потерял в боях четверых лётчиков и десять самолётов, уничтожив более ста американских машин. Сам комполка за десять месяцев совершил 108 боевых вылетов, одержал не менее двадцати побед. Пепеляев считал, что его представление на звание дважды Героя «зарубило» начальство ПВО, куда передали по возвращении в СССР 324-ю дивизию. Отношения Пепеляева с Савицким, командовавшим в то время авиацией ПВО, не сложились ещё с 1940 года, когда Пепеляев в учебном бою взял верх над будущим маршалом. Характер, похоже, у обоих был непрост.

С лётной работы Пепеляев списался в 1962 году – в воздухе при перегрузке лопнул сосуд слухового нерва, лётчик наполовину оглох. После увольнения из армии работал в Московском институте приборной автоматики. В 1993 году Пепеляева пригласили в КНДР, где лётчиков-ветеранов принимал Ким Ир Сен.

Охота на хищника

Именно опытный охотник Пепеляев добыл ценнейший трофей – целёхонький, можно сказать, живой «сейбр».