Красноречие сардинки. Невероятные истории подводного мира

В противоположность осьминогам горбатые киты долго воспитывают своих малышей и ведут с ними постоянный диалог; такой метод обучения формирует то, что можно назвать культурой. У каждой группы китов развиваются общие культурные особенности – характерные стереотипы поведения, которые они поддерживают и передают в ходе социального обучения. К примеру, из года в год киты из одной группы обмениваются песнями. Кто-то из них добавляет или изменяет те или иные куплеты, а позже эти новшества подхватывают другие члены группы. Таким образом, год за годом песни постоянно видоизменяются, как это случается с музыкальной модой или человеческими языками. Какие-то темы появляются, какие-то исчезают, еще какие-то трансформируются.

В 1980-е годы из залива Мэн исчезли косяки сельди вследствие избыточного вылова рыбопромысловым флотом. Во всем мире киты-горбачи сбивают сельдь в стаю, выдувая вокруг себя струйки пузырей. Они делают это для того, чтобы было удобно за один глоток втянуть в себя весь косяк. Когда в регионе не стало сельди, китам Мэна пришлось переключиться на другую добычу – песчанковых, сгруппировать которых гораздо сложнее. Тогда они придумали новую тактику – начали бить хвостами по поверхности, создавая пузыри и тем самым вынуждая песчанковых уходить на глубину. Позднее эти киты стали передавать из поколения в поколение свой способ ловли песчанковых. “Необразованный” кит, приплывший из другого региона, не умеет, естественно, охотиться на этих рыб. Но если он встретится с горбачами залива Мэн, те обучат его необходимым приемам, и он станет их применять. Распространение приобретенного, а не врожденного знания, передаваемого с помощью обучения, а не инстинкта, доказывает, по мнению этологов, что у китов происходит передача культуры.

Но я не был китенком и послеобеденное время среды проводил взаперти в классе не для того, судя по всему, чтобы чему-то научиться или приобщиться к культуре. Я лишь ждал и боялся соуса, под которым нас вскоре съедят, то есть наказания, изобретенного классным воспитателем на этот раз.

Обычно мы должны были битых два часа переписывать текст внутреннего распорядка школы или, хуже того, отдельные его пункты, и пока наши уставшие пальцы продолжали автоматически водить ручками по тетрадям, стремление придумать новые уловки, которые помогут эти правила нарушить, лишь усиливалось. Однако в этот день у воспитателя было хорошее настроение, и он проявил великодушие. Не отрывая глаз от своей газеты, он распорядился, чтобы за два часа нашего наказания мы написали сочинение. Тема: “Как я провел каникулы”.

Я подчинился, сначала против воли. Мне показалось, что заставлять себя вспоминать каникулы, как раз когда ты их лишен, особенно мучительно. Однако слова выстраивались на бумаге и постепенно увлекали меня за собой так же, как перед этим штрихи моего рисунка. В моем тексте появилась бухта со сверкающей голубой водой, зелено-фиолетовая подводная растительность, медленно извивающаяся под отблесками неба, и резвящаяся у поверхности кефаль. Просто выписывая чернилами буквы, я выводил на сцену косяки полупрозрачных атерин, синие спинки сардин, пучину океана с разбросанными в ней морскими звездами, морских ежей с их звучным потрескиванием. Я освободился из заточения, плавая в центре вселенной, которую изображал. Все зловредные правила грамматики, раньше заставлявшие меня страдать, растворялись в гармонии подводных ландшафтов. Фигуры стиля, которыми нас доставал учитель французского, на глубине оживали: спрятавшийся в подводной скале осьминог становился метафорой голубой бездны; в свою очередь, угорь забивался в свою пещерку, словно эвфемизм, высовывая наружу только морду. Сарпы выстраивались друг за дружкой как анафоры, а крошечная глазчатая зеленушка притворялась страшной и играла роль гиперболы. Я испытывал законную гордость, плывя по волнам поэзии и извлекая ее из воды, чтобы разместить на листке в клетку. И был счастлив, делясь этой поэзией.

Однако оказалось, что я поверял ее лишь бумаге. Как только мы сдали сочинения, воспитатель механически сложил листки в стопку и, даже не заглянув в них, скомкал и выбросил в корзину.

Нужно продержаться больше десяти месяцев, сказал я себе, выходя из класса. К счастью, вернутся холода, а с ними и рождественские каникулы. Я снова смогу слушать истории моря, только совсем в другом виде. Потому что это будет в разгар “месяцев с буквой «р»”, то есть сезона морепродуктов.

Глава 5 Моллюски и ракообразные

Несколько тем для разговоров за ужином из морепродуктов. – Как моллюск трубач через два тысячелетия вернул иудеям утраченный секрет. – Блеск дальних галактик в черных глазах креветок